Эдуард Георгиевич Багрицкий

Во первых строках

Моего письма

Путь открывается

Длинный, как тесьма.

Я пел об арбузах и голубях,

О битвах, убийствах, о дальних путях,

Я пел о вине, как поэту пристало...

Романтика! Мне ли тебя не воспеть.

Но я — человек,

Я — не зверь и не птица,

Мне тоже хотится

Под ручку пройтиться.

Нас водила молодость

В сабельный поход,

Нас бросала молодость

На кронштадтский лед.

Боевые лошади

Уносили нас,

На широкой площади

Убивали нас.

Но в крови горячечной

Подымались мы,

Но глаза незрячие

Открывали мы.

Возникай содружество

Ворона с бойцом,-

Укрепляйся мужество

Сталью и свинцом.

Нас водила молодость

В сабельный поход,

Нас бросала молодость

На кронштадтский лед.

Боевые лошади

Уносили нас,

На широкой площади

Убивали нас.

Но в крови горячечной

Подымались мы,

Но глаза незрячие

Открывали мы.

Возникай содружество

Ворона с бойцом,-

Укрепляйся мужество

Сталью и свинцом.

Зачем читаешь ты страницы

Унылых, плачущих газет?

Там утки и иные птицы

В тебя вселяют ужас.

Он мёртвым пал. Моей рукой

Водила дикая отвага.

Ты не заштопаешь иглой

Прореху, сделанную шпагой.

Я заплатил свой долг, любовь,

Не возмущаясь, не ревнуя, -

Недаром помню: кровь за кровь

И поцелуй за поцелуи.

О царство кухни! Кто не восхвалял

Твой синий чад над жарящимся мясом,

Твой лёгкий пар над супом золотым?

Петух, которого, быть может, завтра

Зарежет повар, распевает хрипло

Весёлый гимн прекрасному искусству,

Труднейшему и благодатному...