еда

— Мужики, кто знает хороший ресторан? Такой, чтобы в счёт клали бесплатную жвачку.

Мы сидим за столом, накрытым синим саваном, а индейка больше чем когда бы то ни было смотрится не вкусным кушаньем, а убитым животным, запеченным и разрезанным на куски. Ее внутренние органы до сих пор можно различить: вот сердце, вот желудок, вот печень. В подливе — вареные жир и кровь. Цветы, нарисованные на краях блюда, выглядят как украшение гроба.

Пустой буфет и полная тарелка были мужским делом, а полный буфет и пустая тарелка — женским.

— .. и почему богачи так любят крохотные порции?

— Потому они и богатые — экономят на еде.

Знаете, раньше были макароны по-флотски, а теперь часто приходишь в ресторан, там те же макароны, но их называют «спагетти болоньезе». Произошла подмена понятий.

— Яхонтовый мой! Крендельков покушал, отведай пирожков.

— Я что сказал? Хочу ватрушек! А ты что напекла? Вот ешь теперь сама!

Ты говоришь «пресс»? Я говорю «стейки».

Пока ты жрешь гречку, я уплетаю чизкейки.

Пусть мне не быть на обложках журналов,

Ну так тебе не быть тоже; расслабься

И нормально, вкусно похавай...

— Простите, пожалуйста, спасибо, извините, просто тот человек хотел меня напоить, сделать своей женой, и я бы умерла от несчастья с ним...

— Богачи, да, они такие...

Я тут же ответила:

— А цветы — нет. Недавно один парень подарил мне букет цветов, в котором было больше ста роз. А я не знаю, как бы ему намекнуть, что меня надо брать едой...

— Едой, сериалами и теплым пледом по вечерам? — добавил он.

— Ромашковым чаем еще можно! — улыбалась я.

— Ого, как откровенно!

— Почему? — я все время улыбалась. В каждом слове у меня была улыбка.

— А я никогда не пил ромашковый чай, но выпил бы его с вами. Прямо сейчас.

Наши пищевые вещества должны быть лечебным средством, а наши лечебные средства должны быть пищевыми веществами.

— Что это?

— Мамин домашний хлеб.

— Выглядит аппетитно.

— Да, нет... он полезный.