— У меня просто колени дрожат от страха.
— Очень умно со стороны ваших коленей.
С какого-то момента компромиссы становятся самоцелью, не давая никому добиться желаемого. И, следовательно, не позволяя сделать вообще ничего.
Если ты идиот, то это неизлечимо. Если ты настолько идиот, что ввязываешься в драку один против дюжины, это уже диагноз. Если при всём этом ты даже ради сохранения собственной жизни не сможешь исполнить более-менее приличную связку, а в мишень попадаешь, только если та подпрыгнет, ловя удар... В общем, вы поняли...
– И вам тоже доводилось сражаться до смерти?
– Трижды. В первый раз я убила, во второй – даровала жизнь.
– А третий?
– Третью дуэль я проиграла.
– И ваш противник вас пощадил?
– Нет, он на мне женился...
— Вы все еще опасаетесь гражданской войны, советник?...
— Госпожа, мне двадцать три года. И всю сознательную жизнь я прожил в состоянии гражданской войны: скрытой, культурной, террористической, и — пару незабываемых недель после падения маяков — даже тотальной. Опасаться тут уже поздно.
Как Тимур ни ломал голову, он не научился входить во внутреннее состояние, в котором жизнь нарывающегося исключительно по собственной дурости идиота становится дороже твоей собственной.
А без этого, увы, можно быть лишь гордым героем-одиночкой.
Жизнь есть смерть. И каждое рождение несет в себе зерно новой смерти. Единство и борьба противоположностей.