Матрёшка / Жизни матрёшки (Russian Doll)

Другие цитаты по теме

Психотерапевты очень важны. Без них мы очень ненадёжные рассказчики собственных историй.

— Мы можем сесть у тебя в офисе, будто я обычный пациент?

— Вряд ли тебе будет удобно. Тебе же нравится на кухне.

— Почему? Чем мне нравится кухня?

— Ну... Поддержка, безопасность, питание — это все, чего тебе не хватало в детстве.

Держать в голове две противоречивые идеи одновременно и принимать обе сразу — это прелесть человеческой природы.

(Держать две несовместимые идеи в голове одновременно и принимать обе — это могут только люди).

Патриотизм по природе своей не агрессивен ни в военном, ни в культурном отношении. Национализм же неотделим от стремления к власти.

Ведь простодушие, как вам подтвердит любой встретившийся где-нибудь в лесу даосский старец, — совсем не то же самое, что глупость. Не случайно идеальным умом даосизм считает спокойный, невозмутимый, пассивно отражающий действительность ум «необработанного куска дерева», и не случайно именно Винни-Пух, а не умники Иа-Иа, Кролик или Сова, является главным героем сказки Алена Милна.

Модерн — это вообще не очень приятная идеология — она многого требует от человека. Модерн, точно так же как и инквизиция, может привести иногда к чудовищным человеческим жертвам. Вообще говоря, модерн любой — это идея, которая не несёт мир. Это идея, которая всегда раскалывает человечество на быстро прогрессирующее меньшинство и медленно отстающее большинство. Модернизм Французской революции. Жестокое время, ничего не скажешь. И я не хотел бы жить в это жестокое время. И быть современником Робеспьера я бы не хотел. Но ничего не поделаешь — это лучшее и интересное время во французской истории. Потому что после этого настал Наполеон, который сломал нации хребет. И хребет этот отсутствует до сих пор, что и показал нам 1940 год. Французская история, как это ни печально, закончилась в 1793 году. Французы с этим, конечно, не согласятся, но французов здесь, я надеюсь, сейчас нет.

В актере есть две вещи: мастерство и личность. И чтобы личность сложилась, возмужала, не обязательно, конечно, в Сибирь или грузчиком, но через что-то человек должен пройти. Возьмите Ульянова, Смоктуновского. Это не благополучные люди.

Задумайтесь о сущности службы «Голубая линия» (Итальянская круглосуточная бесплатная служба защиты детей в возрасте до 18 лет от любого вида насилия и плохого обращения со стороны взрослых.) К ней может обратиться любой человек, едва заслышав плач вашего ребёнка. И неважно, что ваше чадо отказывается спать или есть, или требует сменить пелёнки, — любой вправе позвонить в эту службу и заявить о жестоком обращении с ребёнком. Более того, каждый ребёнок, начиная с двух-четырёх лет может пожаловаться на своих родителей. На его зов немедленно прибудет служба социальной помощи или полиция, создав проблемы родителям.

«Как-то отец сказал что-то такое, что я заплакала. И сразу же он начал высмеивать меня. Он изображал, как я плачу и говорил: «Смотрите на эту уродину. Чтобы я этого не видел». Он говорил мне, что я отвратительна и чтобы я прекратила распускать нюни».

В результате Джеки перенесла в свою взрослую жизнь ощущение одиночества и изоляции в стрессовых ситуациях. Вместо того, чтобы искать утешения, она научилась обвинять себя, что еще больше обострило ее боль. Джеки попала в ловушку модели самонаказания в моменты душевной боли. Она перехватывала у отца эстафету. Она стала своим самым заклятым врагом.

Одним из разрушительных последствий этого во взрослой жизни Джеки стало то, что она любой ценой избегала любых болезненных решений или столкновений. Однако взрослые должны делать иногда выбор, например, пересмотр или завершение болезненных взаимоотношений, что обязательно сопряжено с душевной болью. Если избегать этих выборов, боль отягощается самообвинениями и самонаказаниями.

Хороша та группа, вход в которую затруднен, а выход свободен.