Надя Вулвоков (Nadia Vulvokov)

— Тебе весело?

— Веселье для сосунков. Две минуты назад мне стукнуло тридцать шесть. Старость и смерть подкрадываются. Какое уж тут веселье.

— Мы можем сесть у тебя в офисе, будто я обычный пациент?

— Вряд ли тебе будет удобно. Тебе же нравится на кухне.

— Почему? Чем мне нравится кухня?

— Ну... Поддержка, безопасность, питание — это все, чего тебе не хватало в детстве.

— Ты чувствуешь себя старой, а рассуждаешь как подросток.

— Спасибо. Моя желчность делает меня моложе.

Не кажется странным, что мы живём в одном районе? Может это что-нибудь значит? А может, мы вообще мертвы? А может, мы один человек? Знаешь, у меня есть пара рабочих теорий, но то, что мы один человек, моя любимая.

Это Алан. По сути, он — ребенок, которого Вселенная подсунула мне нянчить.

Друзья должны быть честны друг с другом.

(Наша дружба сможет выдержать мою честность).

Иногда отчаянные меры — это всё, что у нас есть.

(Иногда отчаянность — это наш единственный шанс).

Что общего у времени и морали? Относительность. И то и то связано с твоим опытом.

(Что у времени и моральности есть общего? Относительность. Они оба связаны с твоим опытом).

У Вселенной есть мораль. Но разделяет ли она твои моральные взгляды?