— Во время Великого падения, когда ангелов изгнали с небес, я потерял то, что было для меня всем. Я потерял благодать, крылья. Я был беспомощен и бесполезен.
— А что у тебя осталось?
— Ну, конечно, Сэм и Дин. Но... было ещё кое-что. И это мне очень помогло. У меня был я. Я без примесей, т. е. как сказал бы Дин, без свистелок и звенелок.
— И этот парень вершит наши судьбы?
— Ничего он не вершит, он рупор. Проводник вдохновенной вести.
— Вести. Благой вести. Это что же, Новейший завет?
— Когда-нибудь, эти книги станут известны, как Евангелие от Винчестеров.
— Ты нас разыгрываешь!
— Михаил... спасибо, что пришёл. Помнишь меня?
— Ты назвал меня жопозадом и поджёг. И отправил в ад.
— Так и было.
— Когда я покинул Дина, неужели никто из вас не спросил почему? Дин пытался сопротивляться мне. Он был слишком привязан к вам, ко всем вам. Он не переставал брыкаться, пытаться выбраться, вернуться. И я ушёл. Но оставил дверь приоткрытой, всего лишь щёлочку.
— Зачем ты ждал?
— Чтобы сломить его, сокрушить и полностью разочаровать настолько, чтобы на этот раз он сидел тихо и смирно, как в гробу. Так и вышло. Его больше нет.
— Кофе меня не бодрит.
— Меня вот тоже. Но это как.. соленые тянучки, плоть младенца... Мне просто нравится вкус.
— Он в Мэне. Поехали.
— Стоп! После последнего перемещения я целую неделю на горшок не садился!
— Откуда мне знать, как он выглядел? Он схватил меня сзади и шваркнул об дерево!
— Я все понимаю, Гас — вы на взводе... тут любой бы занервничал... но, может быть, это все-таки был медведь?...
— Я знаю, как выглядит долбаный медвежий след! А эта тварь оставляет совершенно другие, огромные следы!
— Гас...
— Это был Снежный человек, Хэлл!
— Гас, ты сейчас не в себе...
— Это был снежный человек, Хэлл... И он редкостная скотина!
Я собираюсь умереть с оружием в руках. Потому что это то, чего я ждал для себя — это все, чего я для себя ждал. Я хочу, чтобы ты выбрался. Я хочу, чтобы ты почувствовал жизнь — или стал Летописцем, без разницы. Ты, с женой и детьми, и... внуками, будешь жить, пока не станешь толстым и лысым и сидящим на Виагре... это по-моему превосходный конец — и единственный, который я готов принять.
— Парень, ты даже не представляешь, как ты влип. У тебя на стене фотографии пропавших без вести и куча всякой сатанинской бутафории. Ты первый подозреваемый.
— Логично, если учесть, что, когда пропал первый из них, мне было три года.
— У тебя были сообщники...
Cлайд с цитатой