О злая ложь в обличье доброты!
Порок, надевшись маску благонравья!
Он сын мой — и при этом мой позор.
О злая ложь в обличье доброты!
Порок, надевшись маску благонравья!
Он сын мой — и при этом мой позор.
Ты, кукла! Сколок моего величья!
Зачем подкармливаешь паука,
В чьей паутине скоро ты увязнешь?
Ах, глупая! Ты точишь нож, который
Тебя убьет. Еще настанет день,
И ты попросишь у меня проклятий
Для ядовитой кривобокой жабы.
Иль честный, безобидный человек
Не может жить спокойно, чтоб над ним
Не измывались лживые проныры?
Ах, принц, вам в вашей юности невинной
Житейской лжи еще не распознать.
По внешности вы судите о людях,
Но знает бог, что внешность и душа
В согласии с друг другом слишком редко.
— Со мной вы не проститесь?
— Вам все мало?
Учась у вас уменью льстить, скажу:
Вообразите, что уже простилась.
Ты должен,
Всех обмануть, желая стать, как все:
Придать любезность взорам, жестам, речи,
Цветком невинным выглядеть и быть
Змеей под ним.
Они (взрослые), как правило, хуже детей, потому что дети врут о простых вещах и ради простых вещей. А взрослые порой врут так сложно, что сами уже не знают, с чего начали и чего хотят.
Как камни, как немые истуканы
Глазели друг на друга, побледнев.
Я стал их упрекать, спросил у мэра,
Что значит их упрямое молчанье;
Он мне: народ к речам, мол, не привык,
Приучен, мол, глашатая он слушать.