Ты — ночная птица, — сказал он ему. — И я тоже больше люблю ночь. Ночью мир тише и небо ближе, Солнце не слепит и не обжигает, воздух чище и прохладнее. От того, наверное, и думается ночью лучше, и мысли от того яснее.
Ночь.
Для кого-то это время страхов. Для кого-то — воспоминаний. Для кого-то рабочее время. Для некроманта ночь — это подруга. Ласковая, добрая, заботливо укутывающая плечи темным покрывалом и осыпающая дорогу звездами.
Ночью некроманты свободны. Это их время и их мир.
Le soleil au déclin empourprait la montagne
Et notre amour saignait comme les groseilliers
Puis étoilant ce pâle automne d'Allemagne
La nuit pleurant des lueurs mourait à nos pieds
Et notre amour ainsi se mêlait à la mort
Au loin près d'un feu chantaient des bohémiennes
Un train passait les yeux ouverts sur l'autre bord
Nous regardions longtemps les villes riveraines
Нет рассудительных людей в семнадцать лет!
Июнь. Вечерний час. В стаканах лимонады.
Шумливые кафе. Кричаще-яркий свет.
Вы направляетесь под липы эспланады.
Они теперь в цвету и запахом томят.
Вам хочется дремать блаженно и лениво.
Прохладный ветерок доносит аромат
И виноградных лоз, и мюнхенского пива.
Вы замечаете сквозь ветку над собой
Обрывок голубой тряпицы с неумело
Приколотой к нему мизерною звездой,
Дрожащей, маленькой и совершенно белой.
Июнь! Семнадцать лет! Сильнее крепких вин
Пьянит такая ночь... Как будто бы спросонок,
Вы смотрите вокруг, шатаетесь один,
А поцелуй у губ трепещет, как мышонок.
— Отчего большинство убийств совершаются в три часа утра... Почему большинство пожаров вспыхивают в это время... Потому что ночь верное время. Лучшее время для смерти. Да, дети мои, смерть орудует в темноте, вот почему Нью-Йорк лихорадит, в нем так много темных аллей, станций метро, и что самое главное – жертв.
— Ближе к делу. Правду!
— Правду? Что ж, слушайте. Убийца выходит перед рассветом, его тени тают во тьме, он голоден. Он хочет насытиться новой жертвой. Еда убийцы состоит из четырех блюд. Охота. Страх. Убийство. А на десерт – пламя. Можно ли обойтись без огня... Бывает ли смерть без спецэффектов..
Холодное струится пламя
Пылает немо звездопад
А ночь исходит соловьями
А соловьи в ночи звенят
Мани́т нас бог и дьявол дразнит
Мы миром мазаны одним
Страшнее не придумать казни
Чем та какой себя казним
И в будний день и в светлый праздник
Чем та какой казним себя
То богохульствуя то веря
То издеваясь то скорбя
В себе то ангела то зверя
И ненавидя и любя
И снова ночь. Застыла шлаком.
И небо вороном чернеет.
Как труп, за лагерным бараком
синюшный месяц коченеет.
И Орион – как после сечи
помятый щит в пыли и соре.
Ворчат моторы. Искры мечет
кровавым оком крематорий.
Смесь пота, сырости и гноя
вдыхаю. В горле привкус гари.
Как лапой, душит тишиною
трехмиллионный колумбарий.
О чем поёт ночная птица
Одна в осенней тишине?
О том, с чем скоро разлучится
И будет видеть лишь во сне.
О том, что завтра в путь неблизкий,
Расправив крылья полетит.
О том, что жизнь глупа без риска
И правда всё же победит.
Мне не страшно в клетку, страшно умирать,
Но всё равно мы любим эти улицы.
С их черно-белой гаммой, в которой мы
Сжигаем себя ради этих улиц и
Продолжаем ночами видеть цветные сны.
Перед луною равнодушной,
Одетый в радужный туман,
В отлива час волной послушной,
Прощаясь, плакал океан.
Но в безднах ночи онемевшей
Тонул бесследно плач валов,
Как тонет гул житейских слов
В душе свободной и прозревшей.
Cлайд с цитатой