Если гордыня — грех, то величайший из грехов — гордыня добродетели.
— Если честно, мне кажется, что слишком часто говорят о грехах. И недостаточно часто о добродетелях.
— Может, ты прав. А какая для тебя главная?
— Пожалуй, умение прощать серьезно недооценивают.
Если ты её действительно любишь, дай ей то, что ей больше всего нужно, не ставя никаких условий. И не жди за это награды.
Несокрушимая добродетель и праведное богатство — словно сухие дрова, что питают пламя мудрости; уступчивость и умаляющая честь трусость — подобны воде, что заливает пламя добродетели и открывает путь невежеству и мраку.
Когда он нас меняет на других,
Что движет им? Погоня за запретным?
По-видимому. Жажда перемен?
Да, это тоже. Или слабоволье?
Конечно, да. А разве нет у нас
Потребности в запретном или новом?
И разве волей мы сильнее их?
Вот пусть и не корят нас нашим злом.
В своих грехах мы с них пример берём.
Ткань человеческая сплетена из двух родов пряжи — хорошей и дурной. Наши добродетели преисполнили бы нас гордыней, если бы их не бичевали наши грехи; а наши пороки ввергли бы нас в отчаяние, если бы их не искупали наши достоинства.
— Не наказывай мою дочь за то, в чём винишь меня.
— Блейк, как бы мы не старались, дети платят за наши грехи.
Высшая добродетель похожа на воду. Вода приносит пользу всем существам и не борется с ними.
Люди упрямо не соглашаются с самыми здравыми суждениями не по недостатку проницательности, а из-за избытка гордости: они видят, что первые ряды в правом деле разобраны, а последние им не хочется занимать.
Cлайд с цитатой