Это как щит Ахиллеса — ты дерешься, чтобы больше никогда не драться.
— Вы что, за насилие?
— Не за насилие, а за драку.
— Это одно и то же.
— Ошибаетесь. Насилие — это избиение. А драка — это борьба.
Это как щит Ахиллеса — ты дерешься, чтобы больше никогда не драться.
— Вы что, за насилие?
— Не за насилие, а за драку.
— Это одно и то же.
— Ошибаетесь. Насилие — это избиение. А драка — это борьба.
Всегда стоит попробовать, даже если ничего не получится, даже если ты упадешь, как метеор, — навсегда. Лучше вспыхнуть во тьме и вдохновить остальных, лучше жить, чем сидеть в темноте, проклиная людей, которые позаимствовали твою свечу и не вернули.
Неправым окажешься не тогда, когда признаешь свою ошибку, а когда перестанешь упорствовать в своем мнении.
Идущий ради самого пути никогда не имеет кругозора, тонет в отдельных деталях. Лишь тот, кто чувствовал напряженность, распознал степени различий, воспринимал перемены не как трагичность, а лишь как широкий размах напряженности, — только такой человек достоин тягаться с жизнью.
Переход в лучший клуб в мире в таком возрасте, когда тебя практически никто не знает в футбольном мире, был невероятным давлением: помню, как я впервые вышел на «Бернабеу» с огромным желанием завоевать мир. Не стоит также забывать, сколько усилий надо прилагать и скольким приходится жертвовать, чтобы быть профессиональным игроком и выступать за «Реал Мадрид».
У Ричарда, как и у меня, никогда не будет обыкновенной жизни. Только я с этим смирилась, а он все еще борется. Борется, чтобы стать просто человеком, чтобы стать обыкновенным, чтобы не любить меня. В последнем он преуспел.
Если есть разговор, то уже не до драки, надо только говорить и говорить, а чем дольше говоришь, тем меньше желания начинать.