Чарльз Буковски

Писателя делает боль? Боль ничего не делает, бедность — тоже. Перво-наперво есть художник. Что с ним происходит, зависит от его удачи. Если удача светит (в мирском смысле), он становится скверным художником. Если не светит — хорошим.

Но вообще-то эпоху эту я считаю скучной, непристойной и кастрированной, как забой старого вола на полусырые стейки. Человек протух и пророс в амфигеновой клоаке и вылезать из нее не желает.

Я не навязываю руке писать ложь ради создания ещё одного стиха.

Чем дольше человек мертв, тем больше склонны мы искажать его сильные и слабые стороны: он не откликается, а потому судим мы смело.

Покупайте только ценное — никаких безделушек, никаких пустяков. Всё, что у вас есть, должно помещаться в один чемодан; только тогда ум ваш обретет свободу.

Мысль о том, что страдание — удел лишь одаренных, благородных и разумных, чувствительных, дерзких и изобретательных — высочайшая куча говна из всех.

— У вас есть работа? — постоянно спрашивали у меня они, когда я к ним стучался.

— Ещё бы! — отвечал я, имея в виду, что работа моя — оставаться в живых, а работёнка это паршивая.

Весь я — сага определенного типа людей: мохнатая чернота, непрактичные раздумья и подавленные желания.