Лоуренс Аравийский

Аравийская пустыня. Огромный океан летучего песка и выжженные Солнцем камни. Под бесконечными дюнами — нефть, кровь нашего нового механического века. Более 400 лет этими землями правила Османская Империя, контролируя всё, что там есть. Но у империи есть свои враги: небольшие отряды повстанцев-бедуинов объединились, чтобы сбросить власть империи. Они нападают без предупреждения, а затем исчезают в пустыне. На их стороне сражается один британский офицер, чьи дела принесли ему широкую известность. Мир привык называть его Лоуренсом Аравийским.

— Вы не можете остановить прогресс! Скоро весь мир поглотит ваши земли и заберёт из-под песков драгоценное «чёрное золото».

— Посмотрим, друг мой.

— Зара! Я, конечно, понимаю, что ты очень хотела бы срезать с его ступней плоть и отправить его голым в пустыню на смерть. Но ты подумай...

— Ты прав.

Если твой враг вооружён и снаряжён лучше тебя — воруй у врага. Огнестрельное оружие эффективно, но привлекает внимание. Нужно учитывать, что османы ответят тем же.

Человек предполагает, а Бог располагает.

— Выходи! Всё кончено! Ты, конечно, не думал, что мы успеем тебя поймать, «Эль-Оренс»?

— Вообще-то, я на это и рассчитывал.

— Ха!.. Что ж, умно придумано. Теперь сам охотник стал добычей... Ну, а ты тогда кто? Как ты прекрасна, моя милая...

— «Прекрасна»?! Если бы не такие, как ты, я была бы свободной!

— Свободной, да? Смерть вас освободит. И я рад сообщить, что Империя намерена скоро дать вам такую свободу. Даже сейчас по пустыне рыщет машина разрушения — она уничтожает ваших союзников, ваши семьи, ваши дома. Скоро вам некуда будет бежать, негде прятаться. Скоро всё, что вы знаете и любите, обратится в прах. И все вы будете вольны умереть.

В пустыне важно хорошо всё спланировать, но, кроме этого, надеешься ещё и на удачу. Она благоволила нам, когда мы узнали о сошедшем с рельсов османском поезде с весьма интересным грузом. К османам, пережившим крушение, присоединился небольшой патруль. Вместе они стали охранять обломки и ждать подкрепления.

— Ты клоун, Лоуренс!

— Не всем же быть укротителем львов.

Я должен над цветами наклониться

Не для того, чтоб рвать или срезать,

А чтоб увидеть добрые их лица

И доброе лицо им показать.