— Только видишь ли, Ваня — дивизия мне эта дорога́. В ней Егор воевал.
— Понимаю, Алексей, поэтому и не тороплю с ответом. Возвращайся в дивизию, посоветуйся с Любой, ну, а там и…
— Чего же откладывать-то? Вон она, Люба. Сидит на лавочке, как и положено офицерской жене.
— Где? [выглядывает в окно] Что ж ты мне раньше-то не сказал?! Старый хрыч! [выбегая из кабинета]
— Курить-то у тебя можно, генерал?
— Дыми, дыми.
— [взяв портсигар] Комэск... Сохранил! Молодец!... Настоящий мужик был. Как живешь, Алёша? Как Люба? Егор-то поди уже... полковник?
— Егор погиб...
— Прости Алексей. Прости. Не знал.
— Есть такая профессия, Иван, защищать свою Родину.
— Выпьем Алёша, светлая память Егору.
— Светлая память всем, кто погиб за Родину.
— Я хочу, чтобы из Вани вырос не солдафон, а человек, способный ценить прекрасное.
— Бегемота, например...
— Представь себе!
— Ну, раньше надо было отбивать.
— Ну да, отобьешь у такого. Одни красные штаны чего стоили.
— Ты что, серьезно до сих пор не женился?!
— Не встретил такую, как твоя жена — вот и не женился...
Ну неужели ты до сих пор не поняла, бабуля, что своим нежностями ты портишь будущего офицера?
— Алёша, а ведь у него действительно нет клыков!
— Угу… Не заговаривайте мне зубы, «мадам». И перестаньте портить мальчишку.
— Почему ты решил, что я его порчу?
— С этих лет на такси!..
— Боже мой, Алёшенька, не прошло и тридцати лет, как ты научился понимать французский!
— Ну, нужно быть очень крупным идиотом, чтобы не понять слово «такси».
Cлайд с цитатой