Мне осточертело играть сразу несколько ролей: медсестры, бойскаута и греховодницы.
Волшебные облака
Не понимаю, почему бы в этой гигантской комедии, каковой является человеческая жизнь, мне не разыграть собственную.
Какой еще глупости нам ждать от судьбы? Что значит все, что мы делаем, что пытаемся делать? В один прекрасный день я стану ничем. Понимаешь — ничем. Меня оторвут от земли, меня лишат ее, и она будет крутиться без меня. Какой кошмар!
Мы — не более чем жалкие вместилища костей и серого вещества, способные лишь на то, чтобы причинить друг другу немного страданий и толику удовольствий, прежде чем исчезнуть с лица земли.
— Обожаю, когда ты смеешься.
— А раньше я часто смеялась?
— Когда раньше?
Она едва не сказала «до Алана», но сдержалась.
— До моего отъезда в Нью-Йорк.
— Да, очень часто. Ты была очень жизнерадостной.
— Мне ведь было двадцать два, когда мы познакомились?
— Примерно, а что?
— Сейчас мне двадцать семь. Многое изменилось. Теперь я смеюсь меньше. Раньше я пила, чтобы быть ближе к людям, теперь пью, чтобы забыть о них. Не правда ли, смешно?
— Не очень, — проворчал он.
Я хочу тебя, и если ты уйдёшь, ничто меня не утешит, даже удовольствие от горьких слёз.