Нил Гейман

Котёнок лизал мои пальцы своим маленьким шершавым язычком.

«Я нашёл котёнка», — сказал я.

«Да, вижу. Она, наверно, шла за тобой от самого поля, где ты её выдернул из земли».

«Это тот самый котёнок? Которого я тогда вытащил?»

«Ага. Она не сказала тебе, как её звать?»

«Нет. А они правда так делают?»

«Иногда. Если внимательно слушать».

Я медленно сходился с людьми, если вообще сходился. У меня были книги, а теперь и котёнок.

Нам, писателям, непрестанно задают вопрос: «Откуда вы берете ваши идеи?»

Ответ на него таков: из всего сразу. Вещи находят друг друга. И внезапно, когда соединяются верные компоненты, получается – абрракадабра!

Но я совершенно не хочу быть лордом чего бы то ни было! И вообще не хочу владеть ничем, кроме… кроме сердца моей леди.

Тоска съест тебя изнутри, останутся только кожа да кости.

Из-за кое-кого из так называемых сатанистов Кроули ежился. Дело было ни в том, что они делали, а в том, как они всю вину возлагали на Ад. Придумают какую-нибудь жуткую идеи, и за тысячу лет до такой демон не дойдет, темную, бессердечную гадость, что придумать может лишь полностью функционирующий человеческий мозг, затем проорут «Дьявол Заставил Меня Это Сделать», и симпатии судей будут на их стороне — при том, что Дьявол почти никогда людей не заставлял. Не надо было. Почему-то кое-кто из людей не мог этого понять. Ад не был основным хранилищем зла, не более, чем Небо, по мнению Кроули, не было хранилищем добра; они были просто сторонами в огромной космической шахматной игре. Настоящий-то источник, настоящая милость и настоящее великое зло, был в мозгу человеческом.

Время от времени я бросал орех в середину пруда — пруда, который Лэтти Хэмпсток называла...

Морем...

Есть истории, которые, если мы откроем им свое сердце, ранят слишком глубоко.

Я разочарован. А разочарование очень опасно. Тому, кто не блещет ни умом, ни силой, лучше поостеречься и не разочаровывать других.

Перевод: Большинство монахинь этого монастыря были сатанистами старой закалки, такими же как их родители и родители их родителей. Они были так выращены и, если получше приглядеться, оказывались совсем не злыми. Люди, в основном, вообще не злые. Просто они легко увлекаются новыми идеями: например, как одеться в высокие сапоги и расстреливать людей, или одеться в белые простыни и казнить людей, или одеться в узкие джинсы и играть людям на гитарах. Предложи людям новое мировоззрение и костюмы, и за тобой последуют и их разум, и души.