Пусть состарятся твои враги, я и сейчас еще видный мужчина... иногда.
Молодежь во все времена одинаковая. А первый признак старости — брюзжание на её счёт.
Пусть состарятся твои враги, я и сейчас еще видный мужчина... иногда.
Молодежь во все времена одинаковая. А первый признак старости — брюзжание на её счёт.
В доме престарелых внуков нет, но всегда можно поругаться хотя бы со стариком из тринадцатого номера, и вот уже не чувствуешь себя таким одиноким.
Эти двое, старик со старухой, добры, сама доброта.
Эти двое, старик со старухой, у которых жизнь прожита,
Еще продолжают по привычке вставать с постели
И ставить вещи на старые их места.
Еще вспоминают...
Вспоминают, сидят старики,
Склонясь над миской с бобами в дешевой своей комнатушке,
где скопились рецепты, квитанции, куклы и тряпки,
табачные крошки, цветочные горшки.
— А что нужно делать, чтобы в старости было о чем вспомнить?
— Все просто: чтобы было о чем вспомнить в старости, в молодости не надо оглядываться.
Жизнь проходит — разве в этом дело?
Разве в неоглядности своей,
Молодость когда-нибудь хотела,
Чтобы детство возвратили ей?
Так и нам печалиться не надо:
Только бы — разумна и добра -
Длилась, как последняя награда,
Деятельной старости пора.
Как и в большинстве табачных лавок, хозяйкой была старуха, про которую нельзя было точно сказать: жива она еще или уже умерла.