В Третьем тысячелетии, на мой взгляд, эта авиационная эстетика и этика пикирующего бомбардировщика сменится на более приземленный или возвышенный уровень смыслов.
Умыв руки, нечистую совесть не отмоешь.
В Третьем тысячелетии, на мой взгляд, эта авиационная эстетика и этика пикирующего бомбардировщика сменится на более приземленный или возвышенный уровень смыслов.
Мы творим зло с наибольшим усердием тогда, когда нас побуждает к этому совесть чистая, но совращённая заблуждением.
Закона я не преступил, но совесть — не свод законов, для ее спокойствия мало такого оправдания.