Он готовился увидеть Берена мертвым, пытался заранее представить себе его безжизненное лицо — и не мог. Чье воображение способно представить застывшее пламя? Сколько он помнил лицо сына Барахира — оно всегда было живым и страстным, как огонь.
И вот тут Нарготронд ужаснулся себе, вспомнив, что безумный смертный, ради которого король оставил свой город, сдержал слово; а народ Нарготронда, некогда клявшийся королю на верность — нет. Король же сейчас томился в темнице некогда выстроенного им замка, и некому было прийти на подмогу. Феаноринги, так много говорившие о безопасности Нарготронда, покрыли город позором и умчались искать эльфийскую деву, с которой намеревались обойтись, как с норовистой кобылой — успокоить чарами и свести с кем хотят. Для Финрода, приютившего их после разгрома в Браголлах, они не хотели шевельнуть и пальцем.