Константин Вадимович Ремчуков

Другие цитаты по теме

«Почему в Соединенных Штатах никогда не было госпереворотов? Потому что в Штатах нет посольства США». Этот старый анекдот — исчерпывающий комментарий к обвинениям во вмешательстве кого бы то ни было в американские выборы. С 46-го по 2000-е годы США по меньшей мере 81 раз пытались влиять на выборы в других странах, пишет «Лос-Анджелес Таймс». «США прибегали к оккупации и военным вмешательствам в целом ряде стран, а также подстрекали к путчам в целях свержения популистов, которые были избраны демократическим путем», — пишет «Вашингтон Пост». В качестве самых печально известных эпизодов газета напоминает о свержении и убийстве Лумумбы в Конго в 61-м, свержении Моссадыка в Иране в 53-м и Альенде в Чили в 73 году. Как заметил тогда нынешний большой друг российского народа Генри Киссинджер, «не вижу, почему это мы должны устраниться и наблюдать, как страна становится коммунистической из-за безответственности собственного народа».

В первом квартале текущего года прожиточный минимум в Российской Федерации составил 10 000 рублей, а по весне прошлого года – 10 300. То есть за год, в условиях, когда выросли цены на продукты питания, пришла зима, народ стал больше платить за отопление, выяснилось, что жизнь стала дешевле на 300 рублей. С такими методиками очень странно, что правительство до сих пор не отчиталось о полном преодолении бедности в Российской Федерации.

Выбирать-то мы умеем, вот только ассортимент подводит!

По горячим следам. Встречаем выборы украинского президента. Может быть что-то смешнее, чем президент-комик? Точно, не может! Юморист, без политического опыта, это такая комбинация из трех пальцев, которую, наконец украинский народ показал своей власти. Выборы в год Свиньи, выборы в День дурака, лидирует комик.... Господи, спаси Украину!

Время жизни премьер-министра в Италии примерно равно времени жизни кошки на автостраде.

То есть это не губернаторы-единороссы проиграли вообще-то, это по президенту, который их публично поддержал, нанесли удар. И не один, а сразу несколько. Сперва Путин закрыл собой амбразуру бездарно начатой правительством пенсионной «реформы», а потом – вписался за кандидатов от «ЕР».

Рецепт чисто украинский – поражение пытаются выдать за «перемогу». Непопулярные единороссы потащили рейтинг президента вниз. И вот теперь пропагандист Доренко, начинавший карьеру, пиаря Березовского, рассказывает нам, что всё это был хитрый план, чтобы «оттенить триумф Путина». Это так оттеняют триумф? 24 сентября, к слову, годовщина легендарного суворовского перехода через Альпы. Давайте представим, что совершив этот переход, дальше русский полководец начал специально проигрывать сражения, чтобы «оттенить триумф». Звучит бредово, не права ли? А чем это отличается от либеральной чуши?

Нельзя «оттенить триумф», проиграв выборы. Причём проиграв даже не в плане утери руководящих постов в конкретных проблемных регионах, а в плане утери управления над процессом. Такое впечатление, что «перемога»,– это на самом деле просто часть плана по дискредитации президента нашей страны с последующей целью занять его место. И проводит её кто-то очень близкий к Путину – тот, кому президент пока что еще доверяет. Если эта версия имеет под собой основания, то дальше снова последуют шаги, которые обвалят рейтинг ещё больше.

Если бы Путин мстил каждому, кто против него что-то сказал, то выжженная земля была бы и для кладбищ не хватило бы территории.

Сегодня личностей становится всё меньше. Я это связываю с тем, что они потребляют примерно одну информацию, одни образы, один стиль. И человек, молодой особенно человек, они как бы растут такие... как такая ровная трава. А отсюда, кстати, к политике перейдём. Вы посмотрите, что происходит... А где политики? А где личности? Вот вы говорите, вот я «пропутинец»... А я вам скажу, а вы найдите... Ну Путин — это фигура, личность! Понимаете? Он хотя бы личность! Вот вам не нравится, а он — личность. А, строго говоря, что мы видим рядом? Вот где они? Где в современной политической жизни России, вообще, личности? Да это невозможно вычистить, если они есть. Если они есть, они появляются, и ты с этим ничего не сделаешь.

[вопрос зрителя: Если бы Вы бы не были доверенным лицом Путина кто Вам более симпатичен из других кандидатов?]

Я просто не вижу ни одного даже близко. Вы извините, не потому что я доверенное лицо. Я же режиссёр. Вот я представляю себе Новый год и меня будет поздравлять Ксения Анатольевна Собчак. [смех в зале] Я думаю — нет. Или там, господин Сурайкин... ну тоже думаю, ну нет... на фоне Кремля. Понимаете? И вот я так их ставлю всех, и вот Владимир Владимирович как-то смотрится в этой картинке.

Но более опасная проблема — она другая. А кто сегодня борется за президентскую власть в Соединённых штатах? Я скажу очень грубо, но это будет очень точно. А борьба идёт между неграмотным жлобом и маразматиком. В полном смысле этого слова. Потому что так это определили американцы. Так вот эти люди должны решать проблемы Соединённых штатов, которых никогда не было, по их остроте, по их сложности; в обществе, которое разорвано на несколько частей; с экономикой, которая стоит на пороге Великой депрессии; после эпидемии, которая доказала неспособность американской системы работать и пытаться решать какие-то национальные проблемы на общегосударственном уровне.

— Я с самого начала говорил, что мы имеем дело с квази-выборами. Мы прекрасно с вами видим, что все центральные и электронные СМИ делают всё от них зависящее, чтобы минимизировать возможность для оппозиционных кандидатов донести свою точку зрения до общества. Я нисколько не удивлюсь, если вдруг встанет вопрос о возможном проигрыше партии власти, то будут применены и более жесткие меры. С тоталитарным или жестко авторитарным режимом, с которым мы сейчас имеем дело, весь вопрос состоит не в том даже, когда люди проголосуют за его смену, это происходит достаточно быстро, весь вопрос заключается в том, что и люди, и режим понимают, что он не уйдет без давления, а общество к давлению и связанным с этим проблемам для себя пока не готово. Поэтому это выборы без выборов и так мы с вами должны к ним относиться.

— Ну а к 2018 году, как вы полагаете, может что-то измениться?

— Нет, я думаю, что ситуация еще останется прежней. А вот между 2018 и 2024 годами режиму придется тяжко. И я не убежден, что интригу 2024 года будет создавать только Путин или даже и Путин.