Я привык улыбаться людям,
И быть может вполне,
В час, когда я несчастлив буду,
Кто-то улыбнется мне.
Я привык улыбаться людям,
И быть может вполне,
В час, когда я несчастлив буду,
Кто-то улыбнется мне.
У неё была собственная философия счастья. Самая простая и истинная. Для неё счастьем в жизни было отсутствие несчастья.
Есть закон, по которому перед страшными, всё меняющими ударами человеку всегда посылаются минуты вот такого маленького счастья.
Живи так – чтобы люди, столкнувшись с тобой, улыбнулись, а, общаясь с тобой, стали чуточку счастливей.
В несчастье вряд ли весел тот,
Кто даже в счастье хмурится, тоскуя и скорбя.
Но я хитрей моих забот.
Когда беда грозит, я повторяю про себя:
«Будь что будет! Ропот не поможет.
Не навсегда
Твоя беда.
Пускай с надеждой век твой будет прожит!»
Человек несчастлив потому, что не знает, что он счастлив; только потому. Это все, все! Кто узнает, тотчас сейчас станет счастлив, сию минуту.
Всякое счастье хорошо, игра в блошки ничуть не хуже поэзии, если способна доставить такое же удовольствие.
В жизни нет ничего дороже любви. Все мы не очень счастливы, потому что в нас мало любви. А может и любви в нас мало, потому что мы несчастны?