Ложь на длинных ногах

— Так он, значит, шпионил? Хорошо! Я уж ему выложу ему всё начистоту!

— Никогда! Сознаваться — грубейшая ошибка! Отрицать! Отрицать всегда! Отрицать даже явную очевидность! Сомнение, вот что! Нужно вызвать сомнение. Клянись всеми святыми, Мадонной, жизнью и смертью, клянись стоя и на коленях, клянись кем и чем хочешь, но никогда не признавайся! Взять хоть, например, моего супруга... Ты думаешь он знал что-нибудь? Конечно, ничего нельзя было и сказать обо мне, ибо я была верной женой, но он и не должен был ничего знать! Он умер так и не узнав — наставляла я ему рога или нет. Ой, я до сих пор вижу этот агонизирующий взор: «Признайся мне, Кристина, признайся!» Он умер так и не узнав, отчего я плакала, то ли от раскаяния за измену, то ли от неминуемого вдовства.

0.00

Другие цитаты по теме

Женщина, которая хочет играть какую-то роль в жизни, должна уметь управляться с мужчинами. Потому, если не этот кретин, так должен быть другой.

И этого святого, необыкновенного человека я обманывала! Ах, если бы он знал!

Я-то ревнива. Когда дело касается измены, я становлюсь дотошнее испанской инквизиции. Никакой пощады.

Умные женщины всегда своевременно пересаживаются на другую лошадь.

Как трудно стало обладать женщиной. Когда-то муж возвращался с охоты на два часа раньше, чем было условлено, и находил в постели своей супруги какого-нибудь этакого пухлого красавчика. Что я говорю — в постели? Достаточно было застать ее в комнате вдвоем с мужчиной, и все уже было ясно. А в наши дни деловая жизнь вынуждает ее, хочет она того или не хочет, демонстрировать мужчинам свои икры, а в некоторых конторах занимаются любовью с такой же легкостью, как моют руки, — главным образом для того, чтобы украсть у нас, работодателей, несколько минут рабочего времени! Можно ли думать о разоблачениях, когда супружеская измена так же мало бросается в глаза и столь же мало значит, как мытье рук?

— Слушай, неужели ты ему ещё ни разу не изменила?

— Зачем?

— Вот и я каждый раз думаю: зачем? У нас во дворе были качели. С них одна девчонка упала и разбилась. Об асфальт. Мама мне запрещала к ним близко подходить. А я всё равно качалась — тайком. Потом шла домой и думала: зачем? Ничего не меняется — всё как в детстве. Только качели разные...

Быть хорошей — для женщины это вообще катастрофа. Лучше стать дьяволом во плоти или сдохнуть!

Это омский движ!

Город есть такой сибирский,

Чё, ты мне грубишь? Видишь, на протесте киска!

Сумочка от «Gucci», сука, прыгает на горке,

Эх, припев ***учий, подпеваю я Егорке.

И не надо меня мучить подозреньями,

Ты мне лучше, что красивое скажи,

И давай с тобой устроим День рождения,

Моей маленькой, но все-таки души.

Все мы бабы-стервы, милый, бог с тобой

Каждый, кто не первый, тот у нас второй.

Каждый, кто не первый, тот у нас второй.

— Что, опять бежать задумал? Ну беги, беги... Куда ты всё бежишь? Чего ищешь? Не ищи, Толечка, не найдешь... А я тебя ждала. Все ждалочки изгрызла.

— Ждала, говоришь, да? Это я верю, Тая, что ты меня ждала. Только ведь ты не одна меня ждала.

— Ты что?

— Ты в компании меня ждала, поэтому тебе и хочется, чтобы у меня в Свердловске кто-то был... Если бы у меня кто-то был, я бы тебе сказал — врать не стал бы. А ты обмануть меня хочешь.

— Ты что, не протрезвел, что ли?

— Выходи, Тая, за майора. За Лабарзина не надо, он скользкий человек. А за майора — иди. [Тая отворачивается и плачет.] Ну вот видишь, ты плачешь. Я ведь когда это тебе говорил, думал, что ты мне по морде дашь, на колени встанешь, будешь умолять, что никогда этого не было и быть не могло, всё это ложь и поклёп. Во мне ведь надежда целый день жила, что ты мне в глаза плюнешь. А ты плачешь, и я понимаю — это так.

— Нет! Нет, Толечка, ты не уйдёшь! Ну скажи, скажи, что ты меня любишь! Ведь если бы не любил, то не бросил бы. Толечка, ты же честный в любви! Я так перед тобой мучаюсь, так мучаюсь... Толь, ну скажи, скажи — я всё для тебя сделаю!

— Ты уже всё, Тая, сделала.