Синтия Барнетт. Занимательное дождеведение

Торричелли также составил первое научное описание ветра и дал лирическое объяснение нашего места в атмосфере: Noi viviamo sommersi nel fondo d'un pelago d'aria («Мы живем, погруженные на дно океана воздушной стихии»). Но когда дело дошло до описания дождя и разговоров о нем, ни наука, ни беллетристика так в полной мере и не смогли выразить эту идею столь четко. В силу своей хаотической природы дождь относится к тем элементам погоды, которые труднее всего измерить – и даже просто назвать.

0.00

Другие цитаты по теме

В 2000 году, когда Джордж Буш-младший победил Эла Гора на выборах, исход которых полностью зависел от пересчета голосов во Флориде, демократы пеняли на испорченные бюллетени. Однако свою историческую роль в тот момент сыграл дождь. Всестороннее изучение данных о влиянии погоды на явку избирателей с целью проверить, верна ли примета, согласно которой дождь в День выборов на руку республиканцам, подтвердило эту гипотезу. Исследователи также пришли к выводу, что если бы в 2000 году во Флориде в День выборов стояла сухая погода, то итоги голосования по всей стране оказались бы другими, и Гор бы выиграл выборы в штате и стал президентом.

В романе «Отверженные» Виктор Гюго размышлял о том, что битва при Ватерлоо, которая привела к падению Наполеона и покончила с гегемонией Франции как мировой сверхдержавы, могла бы завершиться победой французов, если бы ее начало не отсрочили дожди с непролазной грязью, давшие прусским войскам время на перегруппировку. «Провидению потребовался лишь небольшой дождь,— писал он.— Одна несвоевременная тучка в небе смогла перевернуть целый мир».

Когда в своих «Марсианских хрониках» Рэй Брэдбери наделил Марс дождем и пригодной для жизни атмосферой, пуристы от научной фантастики ворчали: такого просто быть не может. В предыдущем столетии астрономы – и писатели, подобные Герберту Уэллсу, которые заимствовали кое-что из их трудов, стремясь придать научно-фантастическому жанру соблазнительную достоверность, – считали Марс похожим на Землю. Уж если и возможна жизнь на другой планете, полагали они, то, скорее всего, именно там. Но к середине 50-х годов XX века, когда были изданы «Марсианские хроники», оценивать шансы на это стали иначе. Ученые сочли: климат на Марсе удушающе засушлив и невероятно суров, да и слишком холоден для дождя.

Брэдбери вовсе не старался соответствовать актуальным научным воззрениям. На любой планете его гораздо больше интересовали человеческие судьбы. Он создал еще и дождливую Венеру, но вовсе не потому, что тогдашние ученые считали ее болотом галактики. Брэдбери просто любил дождь, который был, как любимый шерстяной свитер, созвучен его печали.

В романе «Всего хорошего, и спасибо за рыбу!», четвертом в цикле Дугласа Адамса «Автостопом по галактике», водитель грузовика по имени Роб Маккенна является богом дождя, но не

знает об этом. «Он знал только одно — что его беспросветно унылые рабочие дни перемежаются мутными выходными,— пишет Адамс.— Тучи же, в свою очередь, знали только одно — что любят его и хотят всюду быть рядом с ним, чтобы он, не дай бог, не засох от безводья»*.

Маккенна презирает дождь, но знаком с ним настолько близко, что создает шкалу из двухсот тридцати одной разновидности дождя. Разновидность 11 — «освежительная капель»,

33 — «слабый, моросящий, дорога становится скользкой», 39 —«крупные капли». Грозы попадают в интервал от 192 до 213. Разновидность 127 — «синкопы по кабине». А меньше всего он любил номер 17 — «грязная бешеная барабанная дробь, когда дождь так сильно лупил по ветровому стеклу, что даже дворники включать было бессмысленно».

Мы можем забывать наши региональные блюда и диалекты, но дождь всегда остается верен месту, сохраняя присущие ему запахи, язык и обычаи во всех своих странствиях.

Сколько бы красок и жизни ни дарил дождь, чрезмерные осадки могут принести зловещую мглу в духе шекспировской «Бури», с плесенью, гнилью, и бесконечными наводнениями, питающими малярийных комаров снаружи и болезни внутри. В Средние века, когда Европу терзали едва ли не самые обильные дожди в истории человечества, реальность была как никогда близка к вышеописанной картине. На гравюре «Четыре всадника Апокалипсиса», созданной в XV веке немецким художником Альбрехтом Дюрером, на фоне угрожающих темных туч мы можем увидеть четырех всадников — Смерть, Голод, Войну и Чуму. Бесконечные дожди сулили появление, по меньшей мере, троих из них.

Та же самая капля, которая сегодня разрушает свадебную церемонию на морском побережье, могла упасть миллионы лет назад на наших прародителей Адама и Еву.

В Дании ливень уподобляют подмастерьям обувщиков, в Греции – ножкам стульев, во Франции – веревкам, в Нидерландах – черенкам трубок, в Чехии – тачкам. Уэльсцы, у которых для дождя имеется больше двух десятков слов, любят говорить: старухи кидаются своими клюками. Похожий вариант используют люди, говорящие на африкаанс: старухи кидаются дубинками. Поляки, французы и австралийцы дружно сравнивают дождь с лягушками; сильный дождь в Австралии иногда называют душителем лягушек. Говорящие на испанском и португальском языках могут сказать: льет кувшинами. По неведомой причине португальцы также говорят, что льет жабьими бородами, а испанцы – Esta lloviendo hasta maridos, то есть дождит мужьями! Наверное, группа Weather Girls в своем диско-хите 1982 года It’s Raining Men имела в виду не совсем это.

Торричелли также составил первое научное описание ветра и дал лирическое объяснение нашего места в атмосфере: Noi viviamo sommersi nel fondo d'un pelago d'aria («Мы живем, погруженные на дно океана воздушной стихии»). Но когда дело дошло до описания дождя и разговоров о нем, ни наука, ни беллетристика так в полной мере и не смогли выразить эту идею столь четко. В силу своей хаотической природы дождь относится к тем элементам погоды, которые труднее всего измерить – и даже просто назвать.

Дождь не только придает яркости природе, но и добавляет красок в историю человечества.