Изгнаннику всегда приходится ждать. Считается, что это не только его роль, но чуть ли не обязанность. Он ждёт, пока ему наконец улыбнётся судьба. Ждёт, когда люди в стране, где он нашел себе убежище, закончат свои собственные дела и вспомнят наконец о его делах. Первое время изгнанник и его злоключения вызывают любопытство, каждый хочет завладеть им, как диковинкой, но вскоре присутствие его начинает утомлять и даже становится стеснительным.
Все мы, грешные, одинаково заблуждаемся, считая, что наша персона интересует кого-то так же живо, как нас самих, — а ведь люди, если, конечно, у них нет на то каких-то особых причин помнить, слишком быстро забывают то, что случается с нами; и если даже не совсем забывают, то не приписывают этому той важности, какую, по нашему мнению, следовало бы приписывать.
Человек — это некое единство мысли и плоти, воздействующее на других людей и преобразующее мир.
Государственное преступление всегда и во всех случаях должно иметь видимость законности.
Какую помощь в нашем деле оказывают болтуны и как дешево отдают нам бахвалы то, что могли продать втридорога!
Выслушать прежде, чем сказать свое слово, выяснить прежде, чем судить, понять прежде, чем решить, и всегда помнить, что в любом человеке заложено как хорошее, так и дурное начало. Вот она, основа мудрости государя.
Власть быстро развращает того, кто берёт её в свои руки ради самого себя, а не побуждаемый к тому заботой об общественном благе.
Увы! В любви недостаточно испытывать одни и те же желания, надо еще их высказать в одну и ту же минуту!
В числе других своих милостей судьба посылает нам одну — мы не знаем, какой нас ждет конец.
Cлайд с цитатой