И сколько можно играть на чьих-то чувствах?
Как много значило всё это для меня.
Как воздуха глоток для тонущего в море.
Я говорю тебе спасибо за тебя
И за меня...
И за то, что были мы с тобою...
И сколько можно играть на чьих-то чувствах?
Как много значило всё это для меня.
Как воздуха глоток для тонущего в море.
Я говорю тебе спасибо за тебя
И за меня...
И за то, что были мы с тобою...
Однажды они будут вместе. Она хотела этого так сильно. Она доверяла ему все сокровища Вселенной. Она доверяла ему свое сердце.
В молодости едва контролируемые порывы еще не ведают ограничений разума. Чувства принесли этому миру проблем не меньше, чем счастья.
Во времена тревог и хруста
сердца охватывает властно
эпидемическое чувство
томящей зыбкости пространства.
Я люблю тебя так, словно я умерла,
то есть будто смотрю на тебя с того света,
где нам каждая жилочка будет мила,
где любовь так полна, что не надо ответа.
Мне не нужно уже от тебя ничего...
Все земные сужденья о счастии лживы,
ибо счастье – оно не от мира сего.
И тем более странно, что мы еще живы...
Близость ее квартиры, как и легкость в общении, импонировали Лэнгу, пробуждая странную смесь разврата и романтики — с возрастом он становился одновременно и романтичнее, и циничнее.
Я всё теперь приму наполовину.
И, на полсердца наложив печать,
На полувзгляд и полувыстрел в спину
Полуулыбкой буду отвечать.
Полуобман приму на полуверу,
Полуогонь приму на полдуши,
На полбеды отвечу полумерой
И буду скромно доживать в тиши.
Помилуй бог! Как просто и спокойно!
Не надо только принимать всерьез
Обиду, подлость, травлю или бойню,
А также мир надежд, ошибок, грез...
Я буду жить с полухолодной кровью
И ждать багряных листьев к сентябрю.
Я полупьян твоей полулюбовью
И полуверю в то, что говорю…
Обычно враждебные чувства появляются позже, чем нежные; в своем сосуществовании они хорошо отражают амбивалентность чувств, господствующую в большинстве наших интимных отношений.