Ты не знаешь, что я чувствую. Я англичанин, я даже сам этого не знаю.
Неужели он не понимает? Они же англичане. Ты можешь разговаривать с соседями только после того, как пятнадцать лет раскланивался с ними!
Ты не знаешь, что я чувствую. Я англичанин, я даже сам этого не знаю.
Неужели он не понимает? Они же англичане. Ты можешь разговаривать с соседями только после того, как пятнадцать лет раскланивался с ними!
Вечно женщины придумывают причины для слез. Такое впечатление, что им жизненно необходимо регулярно страдать, чтобы нормально функционировать.
Очень трудно, сударыня, дать точное определение слову «декаданс». Мы склонны к полутонам, к переходным состояниям, к эстетическому очарованию. Мы скорее наблюдатели – в том числе и за собой – и в меньшей степени участники. Настроение – легкое, переменчивое, экзотическое – значит для нас больше, чем чувства.
— Конечно, можно истошно колотить по струнам, выдавая это за душевный надрыв, но я предпочитаю мастерство.
— Я знаю, — усмехнулась бардесса. — Ты везде предпочитаешь мастерство. Чувства тебя не волновали никогда.
— Меня никогда не волновали сопли. Чувства и сопли — разные вещи, Даэйрэт. Избыток первого иногда влечет за собой избыток второго, но к искусству это не имеет ни малейшего отношения.
— Мы его ограбим.
— Что? Хотите ограбить армянскую мафию? Это самоубийство.
— Что, я оскорбила твои чувства?
— Если хочешь в душ, ванная прямо по коридору.
— Может, вы первый, сэр?
— Нет, я англичанин, мы любим холод и сырость.
... это кольцо может придать мне чувство собственного достоинства. В наши времена чувство собственного достоинства гораздо важнее еды.