— У человека много тревог.
— И лучше, чтобы он был не один.
( — Вечно мы горюем и суетимся.
— Вдвоем все легче.)
тревога
Cлайд с цитатойГлубинные мотивы, о существовании которых мы иногда даже не подозреваем, — сложное наследие прошлого. Так забытое прошлое врывается в наш сегодняшний день. Наши тревоги и совершенно необъяснимые антипатии порой имеют весьма глубокие корни: это — некие «наросты», «бородавки» на нашей психике, которые слишком страшны, чтобы мы могли их «пропустить» в сознание.
Живы еще все покудова? Домочадцы и все православные христиане? Источники водные еще не иссяклись?
Чувство отчуждённости порождает тревогу. Оно и является источником всех тревог. Быть отчуждённым — значит не иметь никакой возможности использовать свои человеческие силы. Быть отдельным от всех означает быть беспомощным, неспособным контактировать с миром — предметами и людьми... Кроме того она [отчуждённость] вызывает стыд и чувство вины.
Если чересчур переживать о том, как у вас получается, вы хуже справитесь с заданием, потому что кратковременная память будет перегружена бесполезными тревожными мыслями. Вывод отсюда простой: для самоконтроля требуются и внимание, и усилия.
Люди часто лукавят, когда говорят: «Не было у меня времени об этом подумать». На самом деле, если вас что-то тревожит или беспокоит, тревога и беспокойство все равно будут пробиваться сквозь все остальные ваши дела – соответственно, ощущать их вы будете даже тогда, когда по уши погружены во что-то другое.
Конечно, Росс отправился туда не для участия в боевых действиях, а как гражданское лицо, чья задача — наблюдать, а не сражаться. Однако в бою стираются четкие границы. В любом случае, Демельза знала, что не в характере Росса держаться в стороне от сражения, даже если он оказался там случайно.
Поэтому, в любую минуту, пока она переставляла банки в кладовой, украшала печенье с изюмом, бранила непослушную Изабеллу-Роуз или чистила зубы корнем мальвы — в любое из этих мгновений Росс, возможно, умирал от ран на каком-нибудь пыльном горном склоне в Португалии или лежал в госпитале с лихорадкой, не в силах держать перо. А может, он уже в безопасности, в Лондоне, и прямо сейчас пишет ей или трясется в карете между Сент-Остелом и Труро, на самом последнем этапе путешествия домой.
Но в тоже время, нужно продолжать жить — неизменной будничной жизнью, сосредоточенной вокруг домашних дел, заниматься домом, шахтой и деревенскими проблемами, готовить еду и накрывать на стол, следить, чтобы хватало эля, заготавливать уголь и дрова на зиму. Кроме того, хозяйка поместья просто обязана выслушивать жалобы, разбираться с возникающими затруднениями, помогать нуждающимся — быть чем-то вроде центра подготовки к Рождеству и в церкви, и в поместье.
И когда вдруг случается внезапно услышать нежданный стук копыт по булыжнику — глупо позволять сердцу замирать в тревожном ожидании.
Уныние не есть грех, а тревога жуткая, сильная тревога — и есть грех, хоть и не упомянута в грехах.
- « первая
- ‹ предыдущая
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- 9
- …
- следующая ›
- последняя »