кино

[о фильмах, снятых в XX веке]

Их можно пересматривать вечно и находить каждый раз что-то новое.

Когда через несколько лет стоимость приличной цифровой кинокамеры упадет ниже тысячи долларов, а мощность компьютеров возрастет настолько, что сделает спецэффекты и монтаж общедоступными – снимать начнут все. Уже сейчас несколько любителей могут снять «Спасение рядового Райана» за полгода. Через пять лет они смогут то же самое сделать и с «Аватаром». Появятся десятки тысяч любительских фильмов и фестивалей. А Михалков и Кэмерон будут сокрушаться о конце Великого Искусства Кинематографа.

Странное отчуждение актера перед кинокамерой, описанное Пиранделло, сродни странному чувству, испытываемому человеком при взгляде на свое отражение в зеркале.

Пространство в кино есть нечто гораздо более принужденное к конкретности, чем время. Оно реализуется через изображение определенного места в определенную эпоху и в определенных обстоятельствах. Оно, скорее, северно или, скорее, южно; возделано, застроено, населено определенным образом. И Тарковский, пристрастный к факту, всегда точен в этом.

— Ты впервые в городе?

— Я видела почти все фильмы Вуди Аллена, это считается?

— Нет, в них нет запаха мусора и разбитых надежд.

Меня удивляет то, что в нашем современном кино все герои разговаривают исключительно как пациенты психиатрической клиники. Никто не разговаривает медленно, не бывает пауз между словами. Они действительно все больны какими-то нервическими, какими-то психическими заболеваниями. Они обязательно должны кричать. Если человек влюблён, он будет орать об этом на всю страну; если он возмущён тем, что он проигрывает, он будет стискивать зубы, его лицо будет перекошено гримасой. Во всей этой галерее лиц не будет ни одного нормального узнаваемого человеческого лица.

Знаю, чего не хватает нашему кино — сориентированности на зрителя. Если говорить о масспродукте, у нас ведь порой вообще непонятно, для кого снимается кино. Наши кинематографисты не могут никак понять, распознать, в чем эти широкие массы нуждаются.

Артист даже не знает, в какие глубины человеческих душ и судеб он внедряется посредством экрана.

Человек ведь так любит насладиться в кино собственным чувством. А мы хотели, чтобы он не успел насладиться вволю. Пусть что-то застрянет в каких-то клеточках, а ощущение от увиденного — оно пусть возникнет, но позже, после картины [...] Как привычно представляют себе кинематограф? Как мир сладкой жизни, где красивые герои в модных пиджаках и темных очках соблазняют девушек, разъезжают по «заграницам» и всяческим фестивалям. Меж тем наша профессия требует постоянной самоотдачи и заключается в непрестанном, каждодневном труде. Работать в кино приходит масса народу, и все ужасно жалуются на жизнь, и никто не в силах с ней расстаться. Странное явление, не правда ли? Вот она, магия, не поддающаяся никакому анализу.

Меня не интересует кинематограф как зрелище, я рассматриваю его как инструмент исследования личности.