Виктор Служкин

Душа моя замерзает.

Душа моя — ледяной истукан.

— А в зоопарке динозавры есть?

— Нету. Они вымерли давным-давно.

— А почему они умерли?

— Съели друг друга до последнего.

— А последний?

— Последний сдох от голода, потому что некого больше было есть.

В природе, мне кажется, всюду разлито чувство, но только в реках содержится мысль.

Любовь, она всегда настоящая. По крайней мере нам так кажется. А потом проходит, как ушиб.

Моя душа уже не горит сплошь болью, как накануне. От той боли лишь длинная кровавая полоса. Я уже знаю, где я порезался, а где цел. Боль нашла своё место.

— Разрешите?

— Нет!

— Можно посоветовать?

— Нет!

— Ща убьемся нахрен!

А я Машу всё равно уже не потеряю. Потерять можно только то, что имеешь. Что имеем — не храним... А я Машу не взял. И Маша останется со мною, как свет Полярной звезды, луч которой будет светить Земле ещё долго-долго, даже если звезда погаснет.

Я ощущаю простор, волю, холод. Воздуха – океан. Пространства – не вздохнуть.

— Виктор Сергеевич, вы меня не любите?

— Люблю, Маша, очень.

— А я без тебя жить не смогу.

— Сможешь.

Дикая душевная боль оттого, что я удавил своё желание, рвёт меня на куски.