Сейшин

Скоро сядет солнце, и мир окутает тьма,

И он опять вернётся в эту пустошь.

Здесь лежит убитый им брат.

Глотая слёзы, он станет над могилой в безмолвном прощании.

В эту ночь мертвый поднимается из гроба.

— Благодаря вам я стал лучше понимать себя.

— Понимать себя?

— Да.

— Тогда ответьте мне. Почему вы пытались убить себя?

— Потому что отчаялся.

— Дело ведь не в этом. Нет.

— Но ведь он убил своего брата от отчаяния.

— Он?

— Брат его был связующей нитью между ним и окружающим миром, и, вместе с тем, между ним и отчаянием.

Он заглянул в пустые глаза брата и промолвил: «Я не питал к тебе ненависти». «Знаю», — ответил тот.

Тогда усопший заговорил впервые: «Ты разорвал оковы, что держали меня на горе. А гора та была во власти Бога. Мне приходилось изображать из себя праведника, дабы Бог был милостив ко мне. Я подавлял себя. Ненавидел и проклинал гору. Я не мог жить иной жизнью, но и примириться с подобной не мог. Ты же был совсем другим. Свободным.»

— Потому то младший брат и шел за старшим?

— Верно. Именно поэтому младший брат и желал быть со старшим.

— Почему же старший брат был в отчаянии?

— И тогда шики промолвил вновь: «Благодарю. Я хотел, чтобы ты убил меня».

Он посмотрел на младшего брата, и тот неожиданно исчез. Но время возвращаться усопшим в могилу еще не пришло. И всё же его брат растворился в воздухе. Впервые взывал он к своему брату, выкрикивал его имя. Вдруг понял, что повторяет свое. У него не было брата. Он убил. И он был тем, кого убили. Отчаяние породило его младшего брата, и оно же заставило его пролить кровь себя самого.