Павел Белобрысов

Гора не сходится с горой,

Но жизнь свершает круг, -

И старый недруг нам порой

Милей, чем новый друг.

Всё чаще и чаще в ночной тиши

вдруг начинаю рыдать.

Ведь даже крупицу богатств души

уже невозможно отдать.

И пусть.

Сквозь людскую лавину

я пройду непохожий, один,

как будто кусок рубина,

сверкающий между льдин.

Не-бо!

Хочу сиять я;

ночью мне разреши

на бархате чёрного платья

рассыпать алмазы души.

Небо!

Не знаю что делаю...

Мне бы карающий нож!

Видишь, как кто-то на белое

выплеснул чёрную ложь.

Видишь, как вечера тьма

жуёт окровавленный стяг...

И жизнь страшна как тюрьма,

воздвигнутая на костях!

Падаю!

Падаю!

Падаю!

Вам оставляю — лысеть.

Не стану питаться падалью -

как все.

Не стану

кишкам на потребу

плоды на могилах срезать.

Не нужно мне вашего хлеба,

замешанного на слезах.

И падаю, и взлетаю

в полубреду,

в полусне.

И чувствую, как расцветает

человеческое

во мне.

Главное, чему ты научился за эту жизнь, — не замечать собственных ошибок...

— И вот на это ты тратишь свою жизнь?

— Ну, плюс — минус — да.

— Не кажется, что это немножко глупо, что ли? Ну как-то ограничивает? Как насчёт того, чтобы принести в этот мир что-нибудь настоящее?

— Да не нужны мы миру. Никто никому не нужен. Каждый сам по себе. Ничего нет. Мы просто пассажиры, у кого-то остановка раньше, у кого-то позже.

Ничего не сбылось, что хотелось...

Сам себе был я вор и палач.

По копейкам растрачена зрелость

На покупку случайных удач.

Не полёт, а сплошная свистопляска...

На пивном заводе «Бавария»

В эту ночь случилась авария.

Какие дьяволы и боги

К нам ринулись из темноты

Там, где кончаются дороги

И обрываются мосты?

Не в соборе кафедральном венчан я на склоне дня,

С хрупким уровнем моральным есть подруги у меня...