Я застряла там, где мне нет места, и в ближайшее время выхода не предвидится. Мне надо придумать, как стать более… нормальной.
Мэйзикин
[Хлои просыпается после сна, в котором почти переспала с Люцифером]
– Как это было?
– Что ты здесь делаешь?!
– Что? Я услышала твои крики, прибежала узнать, не в опасности ли ты, а потом поняла, что происходит, и осталась посмотреть.
— А как тебе твой человеческий муж?
— Обнаружила лайфхак: как только он что-то спрашивает, я занимаюсь с ним сексом и он помалкивает.
— Ты же сказала, что не вернешься туда?
— Да, я до умопомрачения боюсь этого места, но я тысячу адов готова пройти ради сына.
— Забота о людях всегда выходит боком. Чувства — это отстой. Это не я должна подвергаться пыткам.
— Ты эти пытки и устраиваешь.
— Да, так что, пожалуйста, доставь меня домой.
— Я не могу. И дело не в возможной реакции Отца. Я не могу потерять тебя, Мэйз. Только не тебя тоже.
— Что значит: «не меня тоже»?
— Детектив... Я видел, как она поехала с Пирсом. Вид у нее был счастливый. Я ведь этого и хочу, наверное, да? Ее счастья. Вот бы только намерения Пирса были чисты. В общем, я к тому, что ты права, чувства и люди — это отстой. Так что, хотя бы мы есть друг у друга.
— Твой брат довольно предсказуем. Всегда бежит к еде или сиськам. Обычно к сиськам.
— Так мы нашли его в прошлый раз. Но наличие сисек у него самого меняет ситуацию.
Вижу, у тебя не шее вздулась вена. Так бывает, когда я выкидываю посуду в мусорку, вместо того, чтобы ее мыть. Ты злишься?
— А что мы отмечаем?
— Разве не очевидно? Мы поймали негодяя, который похитил меня, дал мне крылья и отнял дьявольский лик. Наконец-то, Мэйз, я получу ответы.
— Ну да.
— А давай немного поменьше сарказма.
— Нет-нет, ты прав, человеческая тюрьма остановит божьего солдата.
— Это еще больше сарказма.
— И как ты делаешь это каждый вечер?
— А как иначе?
— Боюсь, что печень тогда откажет. Мы пьем три часа, но я-то знаю, что ты пьешь...
— Со вторника.