Д.

Любовь к одиночеству — благость. Она дана не всем. Заблудшие овцы редко выживают. Их предназначение — следовать за козлами, а тех — за пастухами. Можно сколько угодно воображать из себя пустынного волка, скалиться или пытаться выть на луну — ничего не выйдет, если ты обыкновенная овца, шествующая на заклание.

Следующая ступень существования — джунгли с нарушенной трофической системой, в которых будут обитать одни каннибалы, и самый сильный из них будет самым трусливым.

Я не хочу верить в чью-то идею, которая ведет неизвестно куда, наискосок, возможно даже, водит по кругу.

Знаешь, не недооценивай другой мир, духовный. Он более реален, чем тот воздух, которым мы дышим.

Кто сегодня заботится о своем организме сильнее, нежели о страстях? Единицы. Мало кто вообще подозревает о существовании духа и его состоянии, которое в какой-то степени зависит как раз от здоровья тела.

Из года в год нам вкачивают в голову одну и ту же брехню, какие-то старикашки и богатеи, извращенцы. Земляне, как мы докатились до этого? Человечеству крышка, так зачем тянуть? Мы нуждаемся в хаосе, чтобы покончить со всем этим. Зачем мы строим эти сооружения и здания? Для чего оружие? Мы не развиваемся, только воображаем себе это. Все только и занимаются тем, что хвалят друг друга: «Этот сделал то, а тот открыл это. Он победил лень, стремился к цели и достиг ее». Не правда. Никто ничего не побеждал, а если и побеждал, то этого недостаточно.

Пишущие — хитрецы и лицемеры. Когда человек не разбирается в психологии, но имеет невыносимое желание писать хоть что-то — он берется за описание природы. Причем, делает это очень красочно и подолгу. Тому подтверждение многие прозаики и поэты. Они, бесспорно, талантливы. Любой, кто пишет — заслуживает хотя бы малейшего уважения, что бы там ни было. Но когда в произведениях встречается сплошная природа или описание всего подряд, даже всяких мало значимых вещей, событий, просто напросто не хватает терпения это читать. От одной мысли, что автор пытается с помощью описаний, как можно дольше, удержать читателя за своим произведением, вызывает тошноту и отторжение. Такие книги часто просто выбрасывают в ведро, с пометкой: «нудятина» — так им, впрочем, и надо.

Когда-то у меня было чистое лицо, с аккуратной щетиной и на голове был порядок. Во мне кишела энергия, и я хранил ее. А теперь, кажется, валяюсь на одре, неисследованной мною, болезни. И нет больше смысла спорить с самим собой. Меня преследует ощущение, будто все вокруг — нереально, но я не могу задавать этому тон.

У этих пьяниц вечно такой видок, будто они что-то смыслят в этой жизни, знают ей цену. И я действительно встречал парочку смышленых мужиков с сизым носом, но им всегда не доставало какой-то мелочи. У них имелся стиль, много алкоголя и надежда на лучшее. С таким пакетом можно вытерпеть многое. Спрятаться от уродливой реальности и самого себя, в том числе. Но это трусливо — пускаться в бега к алкоголю или наркотикам.

Супружество как закон сообщающихся сосудов — что ни делаешь, отражается на другом, любое решение, настроение...