Преступление

Замешательство равносильно крушению поезда.

Леннокс лежит без сна, сгорает в своём черепном аду.

Меня забавляла мысль, что в каждой моей шалости вам мерещится некий знак.

— Ребёнком ведь быть неплохо, — произносит Тианна не то с утвердительной, не то с вопросительной интонацией.

— Конечно, нет. Если не заниматься взрослыми вещами.

Сегодня всем хочется разрушать мифы – я нахожу это глупым и вульгарным. Куда легче развенчать легенду, чем ее создать, – и что же, интересно, выиграют, развенчав ее? Зато я знаю, что теряют.

Леннокс был раздавлен. С виду циник, а душа — как фарш. Непробиваемый Леннокс с расщеплёнными нервами.

Я всегда завидовал способности некоторых людей к сознательной амнезии. В умении закрывать глаза на действительность с ними не сравнится ни один страус.

Человеческий ум подвержен одному глубинному изъяну: чтобы он осознал ценность чего-либо, его надо этого лишить.

Опыт научил тебя, что единственное несчастье, горшее, чем насильственная смерть близкого человека, — это пропажа близкого человека, пропажа без вести, с концами. Это пытка неопределённостью, когда сердце подпрыгивает на каждый стук в дверь, на каждый телефонный звонок. Несчастных выдаёт отчаяние в глазах, привычка в любой толпе поспешно и жадно прощупывать лица. Можно уговорить себя, что смерть близкого человека была неизбежна; много труднее подавить крик упорствующей души. Он жив, кричит душа; но вернётся ли он?

Леннокс был раздавлен. С виду циник, а душа — как фарш. Непробиваемый Леннокс с расщеплёнными нервами.