Мишель Уэльбек

Как перевод небытия,

Вокруг меня предметы быта.

Никчемным, им под стать и я -

Ты не идешь, и жизнь разбита.

С самим собой, как с тенью тень,

Как с девкой уличной в кровати,

Я коротаю ночь и день

И так люблю тебя некстати.

Субботним днем бреду пешком

В толпе, снующей деловито,

И все шепчу себе о том,

Что жизнь разбита, жизнь разбита.

Как перевод небытия,

Вокруг меня предметы быта.

Никчемным, им под стать и я -

Ты не идешь, и жизнь разбита.

С самим собой, как с тенью тень,

Как с девкой уличной в кровати,

Я коротаю ночь и день

И так люблю тебя некстати.

Субботним днем бреду пешком

В толпе, снующей деловито,

И все шепчу себе о том,

Что жизнь разбита, жизнь разбита.

Девушки в метро, легко ступая,

Порождают стресс и волны хмеля,

Адски соблазнительные в мае.

(Я ушел на службу без портфеля.)

Поискать любви в толпе вокзальной?

Или «сексуальных приключений»?

Нет, на вещи я смотрю реально,

Только временами столбенею.

После прочтения моих романов должно оставаться ощущение, что ещё немного — и всё бы было хорошо.

Огни рассветные чуть зыбки,

Но стоит пламени дохнуть -

Вскипает молоко на плитке,

Как женская тугая грудь.

Кофейник фыркает негромко

В тиши дремотной городской.

Лишь с юга гул мотора ломкий.

Пять на часах. Все спят. Покой.

Жизнь начинается опять,

Когда с утра стоишь под душем,

А ночь не хочет отступать,

Дыша в затылок равнодушьем.

Ну что ж, начну — начав с нуля,

Ужав себя почти до точки —

Искать, по мусору снуя,

Подобия и оболочки.

Как лужица небытия,

Свет растечётся, пропуская

Ту жизнь, где, может быть, и я —

Лишь видимость полупустая.

Сгусток крови, злобы сгусток.

Это люди, говоришь?

Это люди, кроме шуток.

Ночь упала на Париж.

Было ль время добрых истин,

Был ли гармоничный век?

Отчего, скажите, в жизни

Так страдает человек?