Николас Спаркс

Я могу быть старше и мудрее, я, возможно, жил другой жизнью с тех пор, но я знаю, что, когда моё время, в конечном счете, закончится, воспоминания о том дне будут заключительными образами, которые пройдут через моё сознание. Я всё ещё люблю её, понимаете, и я никогда не снимал своё кольцо. Все эти годы я никогда не имел желание сделать так.

Только те люди, что подходят друг другу, не скучают в тишине. Такой вот парадокс.

– Помню. Мы гуляли с Фином и Сарой. Всю дорогу до твоего дома Фин подталкивал меня под локоть, намекая, чтобы я взял тебя за руку.

– А ты так и не взял.

– Нет, – подтвердил Ной.

– А почему?

– Стеснялся, боялся даже. Сам не знаю. Считал, что ещё не время.

– Сдается мне, ты был довольно застенчивым мальчиком.

– Не застенчивым, а воспитанным, – подмигнув, поправил Ной, и Элли улыбнулась.

Где бы ты ни был и что бы ни делал, в первую ночь полнолуния – помнишь вечер нашего знакомства? – я хочу, чтобы ты посмотрел на луну в ночном небе и вспомнил обо мне и семи днях, которые мы прожили вместе. Где бы я ни находилась, в эту ночь я тоже буду смотреть на луну.

Волны тихо плескались о берег в знак согласия, бледный свет восходящего солнца отражался от водной глади. Я и река. Текучая, непостоянная, переменчивая. Жизнь и сама подобна бегущей воде. Глядя на реку, человек может понять очень многое.

У всех в прошлом есть что-то, что им хотелось бы изменить. Но большинство не портят себе жизнь из-за прошлого, которого все равно не воротишь.

Я не хочу прожить остаток жизни, тоскуя по тебе и представляя, что могло бы случиться, если…

Он вдруг осознал, что может лишиться всего, если будет спасать вещи, принадлежащие его прошлому.

Мой путь – это мой Путь, и я о своём выборе не жалею. Не жалею ни о самом Пути, ни о том, куда он привёл. Сотня других причин способна заставить меня стонать и жаловаться, но эта – никогда. Ни разу не допускал я даже мысли о том, что моя жизнь могла сложиться иначе.

Своей устойчивой рукой она показала мне, как важно было помочь другим; с терпением и добротой она показала мне, что такое жизнь. Её жизнерадостность и оптимизм, даже во времена болезни, были самой удивительной вещью, которую я когда-либо видел.