Аглая Дюрсо

Чёрт с ним со всем, буду последним романтиком сексуальной революции.

Я сделала всё, что могла. Но это не понадобилось. Кто может, пусть сделает лучше. Больше. Больнее.

Она присылает мне сообщения каждую ночь. Это бред какой-то. Она, наверное, пьяная. Или больная. Или у неё бессонница. Но если сообщений нет, я беспокоюсь. Это смешно. Ничего мне от неё не надо.

Я всё равно счастлива. Потому что, оказывается, я живая. У меня живая душа. И она может болеть. И слава Богу.

Никого не волновало, где я, когда я приду, почему я так много курю, отчего худею и почему не сплю по ночам. От этого хотелось взвыть. Мне никто раньше не говорил, что одиночество — это просто одна из форм свободы.

Уже достаточное количество лет меня несет в переменных направлениях со скоростью семнадцать метров в секунду без права остановиться.

Мне нужно было решиться наконец. Потому что если я уберу этот номер, если я откажусь от этой никчёмной опции «любимый», то там, в телефонной книжке, будет пробел. Там будет дырка. Вот такая дырка. Которую мне просто нечем заполнить. И нечего себе врать.