Чем выше сидит вор, тем до него труднее дотянуться.
Считал дурацкими те вопросы, на которые не мог ответить.
Чем выше сидит вор, тем до него труднее дотянуться.
— Разве не глупо забирать то, что наше по праву?
— Это была моя добыча! Вор! Беги со всех ног!
— Это уже слишком... Мы запомним вора.
Когда случается плохое, пессимистам легче. Они себя могут утешить тем, что обо всём знали заранее.
Если твой враг вооружён и снаряжён лучше тебя — воруй у врага. Огнестрельное оружие эффективно, но привлекает внимание. Нужно учитывать, что османы ответят тем же.
— Мисс Картман, ваш сын забрал кое-что, что ему не принадлежит.
— Я учила его уважать чужую собственность... А что именно?
— Бюллетени нескольких штатов, и президентом объявили не того.
— Оставлю на неделю без телевизора!
Не то, чтобы он решил завязать с мелким воровством из соображений морали или, там, впал в религиозность — нет. Но заниматься этим делом было хуже, чем грешно, — просто невыгодно.
Одним моим детям нравится воровать, другие вообще не задумываются, хорошо это или плохо, а есть и такие, которые воруют противно своей воле, ибо понимают, что у них просто нет другого выбора. Но на моей памяти еще никто – никто, повторяю, – не был настолько охоч до воровства. Если Ламора будет валяться с располосованным горлом и лекарь попытается зашить рану, этот маленький поганец украдет у него иголку с ниткой и сдохнет, радостно хихикая. Он… слишком много крадет.
— Слишком много крадет, – задумчиво повторил Безглазый священник. – Уж чего-чего, а такой жалобы я никак не ожидал услышать от человека, который живет обучением детей воровству.
Не предавай! — Не предавал.
Не убивай! — Не убивал.
Не пожалей! — Отдам последнюю рубаху.
Не укради! — Вот тут я дал, вот тут я дал, в натуре, маху.