У тех, кто опаздывает, грехов гораздо больше, чем у тех, кто не опаздывает.
На суше мисс Сюссман встречает небольшая толпа американцев, человек пятнадцать, по виду нормальные богемные подонки.
У тех, кто опаздывает, грехов гораздо больше, чем у тех, кто не опаздывает.
На суше мисс Сюссман встречает небольшая толпа американцев, человек пятнадцать, по виду нормальные богемные подонки.
А я ведь чувствую, что лодочник сейчас развил бы узлов как следует, чтобы нечаянно выронить мисс Сюссман по дороге и забыть её спасти.
Не так обычно страшен грех,
как велико предубеждение,
и кто раскусит сей орех,
легко вкушает наслаждение.
– Без света не может быть и тени, а без тени – света. Об этом писал еще Карл Юнг, – продолжал мужчина. – Точно так же и в каждом из нас есть как добрые намерения, так и дурные наклонности. Чем сильнее мы тянемся к совершенству в светлых деяниях, тем беспросветней и разрушительнее становится сила наших темных инстинктов. Когда в стремлении к свету человек пытается выйти из собственных рамок, его же собственная тьма затягивает бедолагу в преисподнюю и превращает в дьявола. Ибо так уж устроено у людей: любые попытки стать больше или меньше самого себя греховны и заслуживают наказания…
Из пепла возникло семь других образов. Один из них сказал:
— Прежде мне имя было Гордыня, а теперь я зовусь — Благородная гордость. Потом заговорили другие Скупость преобразилась в Бережливость, Гнев — в Живость, Чревоугодие — в Аппетит, Зависть — в Соревнования, Лень — в Мечту поэтов и мудрецов. А Похоть, только что сидевшая на козе, превратилась в красавицу, имя которой было Любовь.
— Не наказывай мою дочь за то, в чём винишь меня.
— Блейк, как бы мы не старались, дети платят за наши грехи.
Если бы все мы исповедались друг другу в своих грехах, то посмеялись бы над тем, сколь мало у нас выдумки. Если бы все мы раскрыли свои добродетели, то посмеялись бы над тем же.