История каждого человека – это дневник, в котором он думает написать одну историю, а пишет другую, и час наибольшего унижения – когда он сравнивает получившийся том с тем, который он обещал создать…
Любой день хорош для того, чтобы начать дневник, чтобы снова дать обещание говорить правду, всю и ничего кроме, и так далее. Промежутки ничего не значат. Важно то, что записано.
В любой из областей нашей жизни, в каждом уголке, потерять себя значит приобрести нечто большее.
Люди не хранят дневники для себя. Они хранят их для других как секрет, о котором не хочется рассказывать, но при этом хочется, чтобы о нем знали все. Единственный надежный сейф — твоя собственная память, в которую никто не может залезть без твоего ведома. Мне начинает казаться, что Интернет — это СВ радио девяностых, когда домашний компьютер становится местом парковки души, опаснейшим прибором в руках идиотов.
Им было скучно? Безгранично! На это я и рассчитывала, чтобы никому из фрейлин и в голову не пришло совать свой любопытный нос в мои записи и в то, чем я занимаюсь. Но во мне самой эти записи пробуждали столько воспоминаний! Я перечитывала эти безыскусные строки в то время, когда вокруг меня царило смятение, когда жизнь моя подвергалась опасности. На этих страничках, крупными, жирно выведенными буквами, похожими на стаю грачей среди снежного поля, и в немногих словах была описана вся моя жизнь в тот год, когда окончательно решилась моя судьба.
Я слышала свистящий звук.
Он был близко, и я слышала его каждый раз, когда я вздымала грудь.
Так я узнала, что это был не ветер, а звук, исходящий из меня.
Эта комната такая холодная, такая темная.
Ах, ни лежала ли я также на этом холодном полу раньше?
Я закрыла глаза с одной мыслью.
Слезы, кровь, я уже не знаю, что течет по моим щекам.
Мощные порывы ветра дули в окно.
Я слышала, как перелистывались странички лежащего на столе дневника.
Это был мой дневник.
Книга в красном переплете, в которой все было написано обо мне.
Я помнила все, что там написано, будто бы это случилось только вчера.
Хотя я никогда и не писала в этом дневнике, я знала, о чем в нем говорилось.
— Научные данные надо фиксировать. Я начал вести дневник.
— Аааа, дневники!! Это… извините… я просто обрадовался… из-за дневников. Вы продолжайте.
— Итак, я начал вести дневник.
— Аааа!!
— Кхм, не буду обращать внимание.
Позволь любому человеку говорить достаточно долго — и у него появятся последователи.
Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще мёда,
Пьянее, чем вино.
В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землёй.
Пришёл король шотландский,
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.
На вересковом поле
На поле боевом
Лежал живой на мёртвом
И мёртвый — на живом.
Лето в стране настало,
Вереск опять цветёт,
Но некому готовить
Вересковый мёд.
В своих могилках тесных,
В горах родной земли
Малютки-медовары
Приют себе нашли.
Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
С дорогой наравне.
Король глядит угрюмо:
«Опять в краю моём
Цветёт медвяный вереск,
А мёда мы не пьём!»
Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет, -
Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.
К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но ни один из пленных
Слова не произнёс.
Сидел король шотландский,
Не шевелясь, в седле.
А маленькие люди
Стояли на земле.
Гневно король промолвил:
— Пытка обоих ждёт,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мёд!
Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними,
В море — катились валы.
И вдруг голосок раздался:
— Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!
Старость боится смерти.
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну! -
Карлик сказал королю.
Голос его воробьиный
Резко и чётко звучал:
— Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!
Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочём.
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нём.
Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод,
А я научу шотландцев
Готовить старинный мёд!
Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись.
Замер последний крик...
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик.
— Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.
А мне костёр не страшен.
Пускай со мной умрёт
Моя святая тайна -
Мой вересковый мёд!
Cлайд с цитатой