зрение

Я плохо помню, что это значит — видеть. Главное, что я помню, — это мама, как она выглядела. И еще я помню цвета.

Восприятие — сильно, а зрение слабо. В стратегии важно видеть отдаленные вещи, как если бы они были близкими, и отдаленно смотреть на близкие вещи.

Зрячий, не зрячий... А если не смотришь — все равно не увидишь...

Зрение, привыкшее к стандартам, не всегда готово рассмотреть за очевидным другую реальность.

Не знаю, почему так сложилось у меня, но помню, что мне всегда было нетрудно представить себе разные вещи. У меня хорошая зрительная память, и, решая какие-то практические проблемы обыденной жизни, я часто представляю себе это зрительно. При таких условиях, очевидно, вполне естественно, что зрение также выполняет для меня роль средства для выражения тех чувств и представлений, для которых у меня ещё не было нужных слов.

Странно, наверное, было, потому что все видели по-разному, в зависимости от того, насколько человеку позволяло его зрение. А теперь очки стандартизируют зрение. Это пример всеобщей унификации. Если бы не очки, каждый мог бы видеть по-своему.

Вот глаза у меня потухли — и что? А ничего. Оказывается, зрение сердцу только мешает, на неважное отвлекает.

Проблемы с глазами начинаются, когда человек не хочет видеть, а я всегда смотрела правде в глаза.