тюрьма

У нас тюрьмы крепкие, не только полковников, генералов успокаивают.

— Почему нет семейных тюрем?

— Тогда это был бы рай, а не тюрьма.

Я благодарен тем 27 годам, которые я провел в тюрьме, потому что это дало мне возможность сосредоточиться. С тех пор как я вышел на свободу, я эту возможность потерял.

Я должен быть благодарен судьбе за время, проведённое в тюрьме. Разве Ми До полюбила бы меня, если бы я не был там?

Сопротивление узника только оправдывает, на взгляд тюремщиков, еще более жесткие условия заточения.

Я заключенный под номером 786,

Смотрю на мир сквозь решетку тюрьмы.

Меняются годы, месяцы, дни,

Запах этой земли напоминает мне аромат отцовских полей,

А в зной чувствую на губах холодный напиток мамы моей.

Летний дождь проливной о летних качелях напомнил,

А зимой согревает меня пламя костра и память о празднике Лори.

Они говорят, что страна мне чужая, чужая,

Но только совсем как моя.

Он говорит: «Не похож на него я»,

Тогда почему он похож на меня?

— Когда я сидел в тюрьме, мы проносили вещи у себя в заднице.

— У меня в заднице шоколадный пудинг, будешь?

— Нет, второй раз на этот прикол я не куплюсь.

Госпожа Рузвельт попросила генерал-майора тут же при ней задать заключённым вопрос — нет ли у кого-нибудь из них жалоб на имя Организации Объединённых Наций?

Генерал-майор угрожающе спросил:

— Внимание, заключённые! А кому было сказано про «Казбек»? Строгача захотели?

И арестанты, до сих пор зачарованно молчавшие, теперь в несколько голосов возмущённо загалдели:

— Гражданин начальник, так курева нет!

— Уши пухнут!

— Махорка-то в тех брюках осталась!

— Мы ж-то не знали!

Знаменитая дама видела неподдельное возмущение заключённых, слышала их искренние выкрики и с тем большим интересом выслушала перевод:

— Они единодушно протестуют против тяжёлого положения негров в Америке и просят рассмотреть этот вопрос в ООН.