отцы и дети

Что ни напишешь — один бесконечный гамлет,

да и все вокруг гоняются за отцами.

Количество пролитых слёз исчисляется килограммами.

(Зритель тоже скорее умер, чем в зале замер.)

Грохнули папу, убили какие-то дяди,

ни за что ни про что, суки, замочили.

Ходишь теперь и мямлишь: «Какой я дятел,

не могу постоять за предков и за отчизну!»

Папа ж прилип — ей-богу — как банный лист,

то да сё, отомсти, и пугает тенью.

Отвали, говорю, я свой обретаю стиль,

в гробу я видел эти твои виденья.

На месте дяди я б тоже тебя убил,

разве можно быть ну настолько нудным.

Куда там править страной, если отец упырь.

Как меня достала эта твоя мудрость.

Почитай отца твоего и матерь твою, потому что твой путь от рождения и до сего дня обеспечен усилиями родителей и их страданиями. Они принимали тебя и тогда, когда все друзья отворачивались от тебя, немощного и нечистого. Они тебя примут, когда все отвергнут. И когда все будут бросать в тебя камни, мать твоя бросит полевые цветы. Отец принимает тебя, хотя знает все недостатки твои. А друзья же твои тебя отвергнут, даже если им известны только добродетели твои.

У любого выросшего ребенка всегда будут вопросы к родителям. Но у каждого человека на земле лучшие родители из тех лучших, какие могли бы быть.

— Мои девочки!

— Смотри.

— О, Боже. Только посмотри как выросла! Щеки отрастила — так и хочется их пожевать. Детка, мы с тобой сделали красавицу... Я понимаю, так всегда говорят, но, ух ты, мы красавицу сделали. Отличная работа.

— Она смеется, как ты.

— Она смеялась?

— Да, сегодня впервые смеялась.

— Ты уверена? А может, она просто пукнула?

— Нет, она у нас леди. Она тебя ещё не знает, но узнает.

— Папа, ты меня любишь?

— Доченька, конечно, я тебя люблю, но «Star Treck» я люблю не меньше, да к тому же он начался раньше.

— Да она приехала пустоту в себе заполнить. Услышать, как ты ее любишь, как ты ей гордишься.

— Сейчас, баня догорит, сяду и буду гордиться.

— Да у нее вся жизнь горит!

Когда я был мальчишкой, нас мало что связывало, и наверняка тогда для него я был разочарованием. Он не хотел сына-книжника, живущего в своем собственном мире. Ему нужен был сын, который делал бы все, что и сам он делал когда-то: плавал, боксировал, играл в регби, упоенно гонял на машине, а получился невесть кто.

Где те времена, когда я готов был молиться на отца?

Сейчас я готов был вскрыть себе вены и истечь кровью.

Поганой кровью, унаследованной от него.

Прости, сынок, билетов нет, но судя по тебе — твои дети привыкли в тебе разочаровываться.

— Они мои дети; я скорее на крышу гулять полезу, чем стану им советовать.

— Как так?

— Последний человек, которого люди слушают, — это мать; или отец, все равно. В каждом поколении повторяется трагедия отцов и детей, и всегда одна и та же: именно то, что проповедуют родители, в один прекрасный день, оказывается, детям осточертело, заодно и родители осточертели. Спасибо, не хочу.