алкоголизм

Алкоголизм является таким социальным злом, которое трудно вообще переоценить.

Когда пытаешься бросить пить, самое главное — понять, что ты хорош и без бухла. Мне стоило больших усилий убедить себя, что это не алкоголь писал мои лучшие песни, а я сам.

Утром нашла его склад пустых бутылок. Мне... нехорошо. Я знаю, что ему нелегко, но, чёрт возьми, он должен всё прекрасно понимать!

Ну вот уже звенит капель, и постучался кто-то в дверь.

И что я слышу, приколись? «Откройте, это перепись!»

Э-эх, вас-то мне и надо!

Э-эх, пошли отсюда, гады!

Э-эх, всех не перепишете!

Эй, государство, не скупись, почаще делай перепись!

И пусть статистика твоя, покажет то, что знаю я:

Э-эх, народ у нас весёлый,

Э-эй, с характером тяжёлым!

Перепись-перепись, все кругом перепились!

После небольшой борьбы с будильником, я опять отправилась спать, и, засыпая, вспомнила, что отрубилась, не смыв макияж. И да, этой ночью я напилась в одиночестве.

Под влиянием постоянного потребления алкоголя постепенно наступают стойкие болезненные изменения в клетках мозга, который резко тогда отличается от мозга человека не пившего. Мозговые оболоч­ки его мутны, внутри мозга много воды, мозговые извилины уже обык­новенных и пр. Поэтому умственные способности пьющего человека по­степенно понижаются, воля ослабляется, характер его болезненно изменяется к худшему. Человек делается раздражительным, подозрительным, слабовольным, черствым, у него притупляются и теряются чувства долга, чести и собственного достоинства. Он совершенно не считается с интересами близких ему людей, делается жестоким в своей семье, неприятным и опасным членом в обществе. Благодаря нравственному падению личности, ослаблению ума и воли, пьющий человек может встать и на преступный путь. Не даром говорят — «вино вину творит». И действительно, алкоголь наполняет тюрьмы, так как подавляющее большинство преступлений обязаны своим про­исхождением алкоголю.

У постоянно пьющего человека появляется потом непреодолимое влечение к алкоголю, так как нервная система привыкает к отравлению и требует все новых и новых раздражений. Оп пьет и в то же время никогда не считает себя виновным в своем пьяном поведении, а обыкновенно обвиняет в этом или жену, или еще кого-нибудь (детей, сослуживцев и пр.), или свою профессию, или какие-нибудь иные обстоятельства и т. д. Как же не пить: ведь раздражают! — жалуется один.

— В нашем деле без этого нельзя, — говорит другой в оправ­дание своих частых выпивок.

Единственно в чем он иногда и сознается после особенно большой выпивки и скандала, так это только в том, что «вчера, пожалуй, пе­реложил». У таких людей не только нет сознания собственной вины но, напротив, у них развивается особое бахвальство и самомнение.

Несчастные жены пьяниц нередко подвергаются со стороны своих мужей самым грубым и жестоким оскорблениям, так как под влиянием длительного отравления мозга спиртными напитками у них развивается неосновательная ревность. Они тогда без всякого повода подозревают своих жен в супружеской неверности, не дают им ступить свободно шага, не церемонятся в выражениях, устраивают скандалы уличая их в измене, очевидцами которой они будто бы были, и т. д.

Такие больные — с понижением и притуплением умственных способностей, нравственного чувства и вообще с болезненным йзменением характера, с постоянным влечением к алкоголю — называются хроническими алкоголиками. Они считаются в общежитии обыкновенно порочными и распущенными людьми и обходятся без больницы. Но если поведение больного принимает особенно бурный и скандальный характер, то в таких случаях обращаются и в больницу (психиатрическую).

Это не Комптон, но та же шпана, что воспитана криком базарных хабалок.

Каждый подъезд в тех угрюмых дворах всегда искренне рад дарам винтоваров.

Я трезв как малолетние дитя, ни капли за два дня, правда эти два дня я был в отключке, но подумал, коль уж я воздерживался без сознания, то могу продолжить в том же духе.

Народ загноился от пьянства и не может уже отстать от него. А сколько жестокости к семье, к жене, к детям даже; от пьянства всё.

— Я играю в новую игру, которая называется «Каждый раз, когда я в депрессии, я напиваюсь».

— Такая игра уже существует, и называется алкоголизм.