Рейчел (Rachel)

Не хочу быть для него запасным вариантом. Хочу, чтобы меня полюбили с первого взгляда.

— Для счастья в браке надо понять главное противоречие между нами.

— Какое?

— Для него секс — уже примирение. А для неё секс невозможен, если они не помирились.

— Почему так?

— Дело в различии между пенисом и вагиной. Пенис — это поршень, боевой таран, если угодно. Гнев тарану не помеха. Иногда это даже помогает. Этакий «брутальный подход». А вагина... вагина должна расслабиться, чтобы раскрыться и впустить. Нельзя же быть гостеприимной хозяйкой, когда ты в гневе.

— Ты пытался покончить с собой, почему ты хотел умереть?

— Я не хочу умирать, я жить не хочу!

— Не боишься смерти?

— Чтобы убить себя, понадобиться несколько секунд — нет, не боюсь.

Не хочу быть для него запасным вариантом. Хочу, чтобы меня полюбили с первого взгляда.

— Ты отлично выглядишь! Рабство пошло тебе на пользу.

— Шесть секунд до первого оскорбления. Ты становишься мягким.

Он кусок картона против шторма. Ты заслоняешься им от неизбежного отчаяния.

— А что такое, кстати, джентльмен?

— Человек, который никогда не носит булавок в лацкане пиджака.

— Чепуха! Социальный ранг человека определяется тем, съедает он весь сэндвич или только то, что положено на хлеб.

— Это человек, который предпочтёт первое издание книги последнему выпуску газеты.

— Человек, который никогда не производит впечатления наркомана.

— Американец, который способен осадить английского дворецкого и заставить его думать, что он такой и есть.

— Человек, который происходит из хорошей семьи, получает образование в Йеле, Гарварде или Принстоне, имеет деньги, хорошо танцует, ну и всё такое.

— Наконец-то прекрасное определение! Кардинал Ньюмен не придумал бы лучше.

— Я думаю, нам следует рассмотреть этот вопрос более широко. По-моему, Авраам Линкольн сказал, что джентльмен это тот, кто никому не причиняет боли?

— Кольцо. Случайно упало в этот пунш.

— Твое кольцо?

— Оно слетело. Слетело и упало. Теперь оно там.

— Ложкой не пробовала достать?

— Не получается.

— А выпить все...

— Нет.

— Да, слишком много.

— Сколько можно? Макс, тебя это касается в первую очередь!

— Что? Она опять меня унижает!

— Тебя невозможно унизить, красавчик! Нью-Йорк обожает сплетни о тебе и хочет тебя изнасиловать!

— Переоденьтесь, пожалуйста, в теплое, — попросила мама.

Макс все стоял и смотрел на сестру:

— Что-то мне не хочется быть изнасилованным похотливыми стервами этого города!