Прерванная дружба

…Боль раскалывает наше сознательное «я» на две враждующие стороны: одна из них умом понимает истинность какого-либо явления, а другая чувствует, что эта истина ложна.

— Думать, что боишься, — лучше смерти. Действительно бояться — хуже смерти.

— Значит, вы полагаете, бесстрашие — это скорее уверенность в том, что ты не боишься, а не отсутствие страха на самом деле?

— Может быть, нам лучше уточнить формулировки? Что вы называете бесстрашием?

— Вам лучше знать.

— Но я не знаю, если только это не осмысленный страх, который не мешает видеть вещи в истинном свете.

— Это для меня слишком тонко.

— Разве? Видите ли, прежде чем стать клоуном, я изучал философию. Сложное сочетание, не правда ли? Вот, например, Маршан считает, что в тот вторник я вёл себя мужественно, всего лишь потому, что я лежал смирно и не жаловался. Он бы тоже лежал смирно, если бы корчиться было ещё больнее. И какие уж там жалобы, когда тебя словно сжигают живьём? Тут уж можно или визжать, как свинья, которую режут, или лежать совсем тихо. Во втором случае приобретаешь репутацию храбреца.

Но с детства некоторые вещи застревают в душе, как заноза, и потом, когда вырастаешь, занозу никак не вытащить, сколько ни старайся.

— Ах, Рене, Рене, вы навсегда останетесь ребенком!

— Вежливый намек на то, что я навсегда останусь ослом?

— Скажем — херувимом.

В большинстве своем люди относятся к тебе хорошо, лишь когда ты не доверяешь им и не показываешь, что тебе больно.

Если ты когда-нибудь повстречаешь человека, и он покажется тебе... непохожим на тебя и на других... одного из тех редких людей, которые проходят среди нас как ослепительные звезды... постарайся не забыть, что знать таких людей — большое счастье, но любить их опасно.

Зачем же выливать на человека ушат холодной воды, если он хочет избежать сырости?