Дом, в котором...

Я достаю гармошку и исполняю три песни ожидания подряд. Я не люблю ждать, так что песни ожидания — самые унылые из моих песен. Больше трех я и сам не в состоянии вынести. Народ обычно начинает разбегаться уже на первой.

Влюбленным и маньякам море по колено, все они одинаковы и со всеми бессмысленно спорить.

На одной [фотографии] был Волк. Парень, который умер в начале лета. Худой, с взъерошенными волосами, он смотрел исподлобья. В одной руке — незажженная сигарета, другая — на струнах гитары. Лицо серьезное, как будто он знает, что с ним случится, хотя на самом деле у каждого есть такая фотография, о которой в случае чего можно сказать: «Он знал», — просто потому, что человек не соизволил вовремя улыбнуться.

Те, кто будут жить, не теряя веры в чудо, обретут его.

Странно, как все легко и быстро забылось, то есть не забылось, конечно, а куда-то запряталось. Куда-то, куда, наверное, все нормальные люди прячут необъяснимое, чтобы не спятить.

— Эй-эй... Ты чего это, в обморок падаешь?

— Нет. Это у меня так душа в пятки уходит. Зримо.

Мечтая о чуде, иногда рискуешь получить его, оставшись при этом ни с чем.

«Игра» — это все, что меня окружает.