Артур Шопенгауэр

В смерти эгоизм подвергается, вследствие уничтожения собственной личности человека, полнейшему расстройству и раздроблению. Смерть поэтому представляет поучение, которое дается эгоизму ходом естества.

(В минуту смерти эгоизм претерпевает полное крушение. Отсюда и страх смерти — поэтому смерть есть величайшее поучение эгоизму, привносимое природою вещей.)

Всякий замкнут в своём сознании, как в своей коже, и только в нем живет непосредственно.

Человек в своей свирепости и беспощадности не уступит ни одному тигру и ни одной гиене. Вполне вероятно, что так оно и есть. Когда заглядываешь в историю и видишь, на что способен человек, теряешь всякую веру в него... Дело может зайти так далеко, что иному, быть может, особенно в минуты ипохондрического настроения, мир покажется с эстетической стороны музеем карикатур, с интеллектуальной — желтым домом, а с моральной — мошенническим притоном.

С точки зрения молодости жизнь есть бесконечное будущее, с точки зрения старости — очень короткое прошлое.

Всё о чём повествует история, в сущности лишь тяжкий, затянувшийся и запутанный кошмар человечества.

Нет истины более достоверной нежели той, что всё, что совершается, как великое, так и малое, совершается с полной необходимостью.

Примириться с человеком и возобновить с ним прерванные отношения — это слабость, в которой придется раскаяться, когда он при первом же случае сделает то же самое, что стало причиной разрыва.

Между гением и безумным то сходство, что оба живут совершенно в другом мире, чем все остальные люди.