Агата Кристи

Чёрные сказки белой зимы

На ночь поют нам большие деревья.

Чёрные сказки про розовый снег,

Розовый снег даже во сне.

А ночью по лесу идёт Сатана

И собирает свежие души,

Новую кровь получила зима.

И тебя она получит, и тебя она получит.

Я ведь сам тебе дал это море любви,

А оно превратилось в лед.

А мы живём, а нам с тобою повезло назло!

Мир лишь сон, где мы не спим,

Познаем страх и вместе с ним

Шагнем в огонь, напьемся слёз

И повернём земную ось.

Но где она живет,

Вечная любовь?

Уж я то к ней всегда готов.

Мы танцуем смерть

Последний вальс — он трудный самый!

Смерть танцует нас

Ау фидер зейн, айн-цвай-драй, мама!

Пиво всосалось в кровь, легло на вчерашние дрожжи. Яд змеи. Почему-то в мыслях возник образ Натальи без одежды. «У мира дьявольский аппетит. Стриптиз бастует. Стриптиз победит». Лежит, стервоза, и издевается – мол, змеи тоже не раздеваются. Я улыбнулся. У нее было потрясающее тело, фигура языческой богини, «святой проститутки» — жрицы древнеегипетского храма Осириса. Она признавалась мне и в этом – будто бы видела себя «святой проституткой» во сне, отдающейся всякому посетителю мистерий во славу бога Солнца Ра или Осириса. Тело упругое, воспитанное многолетней гимнастикой йогов, со шрамом после операции, пикантной змейкой пробегающей от верхней части пресса до пупка. Этот шрам я называл «утренней дорожкой для променада». Наталья смеялась. В постели мы не знали запретов.

Когда придут забирать на небо

Или отправить в ад,

Я остался ещё на земле бы

Показать всему миру фак.

O кaк ты жилa бeз любви

Бeз тeплa бeз любви

Бeз тeплa...

Позови меня, небо, удиви меня правдой.

Я, конечно, не первый, кто летал и кто падал.

Ты как будто нарочно, ты со мною играешь,

Потому что всё помнишь, потому что всё знаешь.