Д'Артаньян и три мушкетёра

Прости, Господи, невинные прегрешения наши!

Его Высокопреосвященство

Нам обещал на небе райское блаженство,

Покуда жизнью живём земной,

Пусть похлопочет, пусть похлопочет,

Пусть похлопочет он за нас пред сатаной.

Вы сделали то, что вы должны были сделать, Д'Артаньян. Но может быть, вы сделали ошибку.

Без славы мне в Париже не житье.

Вся жизнь прошла — пора судьбой заняться.

Так сколько же вам лет, дитя мое?

Ах, много сударь, много — восемнадцать.

Рука твоя тверда? Тверда.

Вот верная черта

Гасконского прославленного стиля.

И я таким же дерзким был когда

Париж узнал гасконца,

Париж узнал гасконца,

Париж узнал гасконца Де Тревиля.

Имеющий уши не услышит, имеющий глаза не увидит.

Одни лишь мы служители порядка,

Но кто без нас укажет верный путь?

Чтоб было шито-крыто, чисто, гладко,

Спеши, кого схватить, кого проткнуть.

— Что вы хотите за это необходимое убийство?

— Деньги, ваше преосвященство — деньги и титул, который я могла бы передать по наследству.

— У вас есть кому их передать?!

Хоть наше дело — драка,

Не будем врать, однако,

Война — разбой, пардон за прямоту.

Уж коли вынул шпагу,

Достаточно забот,

Чтоб спрашивать беднягу:

— Католик?

— Гугенот.

Тысяча чертей, сударь! Хоть я и приехал издалека, но не вам учить меня манерам, предупреждаю вас!

Если бы я стреляла в Вас, мы бы сейчас не разговаривали. Я стреляла в лошадь.