– Andiamo a casa! – закричал солдат.
– Они бросают винтовки, – сказал Пиани. – Снимают их и кидают на ходу. А потом кричат.
– Напрасно они бросают винтовки.
– Они думают, если они побросают винтовки, их не заставят больше воевать.
– Andiamo a casa! – закричал солдат.
– Они бросают винтовки, – сказал Пиани. – Снимают их и кидают на ходу. А потом кричат.
– Напрасно они бросают винтовки.
– Они думают, если они побросают винтовки, их не заставят больше воевать.
– А ты помнишь, как это было? – спросил её Хоакин.
– Я помню, что меня несли, – сказала Мария. – А тебя не помню. Цыгана помню, потому что он меня то и дело бросал. Но всё равно спасибо тебе, Хоакин, как-нибудь в другой раз я сама тебя понесу.
– А я хорошо помню, – сказал Хоакин. – Помню, как я держал тебя за обе ноги, а животом ты лежала у меня на плече, а твоя голова свешивалась мне на спину, и руки тоже там болтались.
– У тебя хорошая память, – сказала Мария и улыбнулась ему. – Я вот ничего не помню. Ни твоих рук, ни твоего плеча, ни твоей спины.
– А сказать тебе одну вещь? – спросил её Хоакин.
– Ну, говори.
– Я тогда очень радовался, что ты висишь у меня на спине, потому что стреляли-то сзади!
— Трудная ты женщина, — сказал он ей.
— Нет, — сказала Пилар. — Но я такая простая, — не сразу поймёшь.
Но должен ли человек выполнять невыполнимый приказ, зная, к чему это поведёт? Да. Выполнять нужно, потому что, лишь выполняя приказ, можно убедиться, что он невыполним.
Все пятеро его товарищей уже погибли, он один уцелел; он был словно не в себе, и его взяли в штаб прислуживать за столом. И все время он плакал. Весь обед или ужин он плакал, беззвучно, но неудержимо.
Электрошоковая терапия может уничтожить память, как уничтожает ее смерть или безумие, но, в отличии от смерти и безумия, ты остаешься с сознанием, что она уничтожена.
Никто не может утверждать, что не сломает ногу в определенных обстоятельствах. Разбить себе сердце — другое дело. Некоторые говорят, что такого не бывает. Конечно, ты не можешь его разбить, если у тебя его нет, и многое объединяется для того, чтобы отнять его у человека, у которого оно вначале было.